Только в полночь уснула сама в состоянии полнейшей неги и, наконец-то, дала Грому шанс восстановить силы перед важным боем.

До рассвета спал как убитый. Очтли еле смогла его разбудить.

Гром встал с большой неохотой, оделся, вышел из шатра. Его уже ожидал там отряд из пятидесяти воинов в цветасто расписанных кольчугах и в островерхих шлемах.

Как он вылез, разговоры тут же прекратились и теперь они внимательно смотрели только на него.

Гром решил рискнуть быть главнокомандующим:

— Выходим! — рявкнул он, и скорым шагом направился из лагеря на юго-запад, при этом опасаясь оглянуться: а вдруг проигнорировали его команду? Но услышав за собой слаженный топот сапог, осмелел, оглянулся. Радостный увидел, что слушаются они его, как Иосифа Виссарионовича. Воодушевленный сим фактом бодрее зашагал вперед по обширной поляне, что встретила их цветами и щебетанием птиц.

Шли они уже больше двух часов по ней быстрым маршем. Конечно, Очтли наврала: они прошли только половину пути. Поэтому Гром остановился, объявил получасовой привал.

Воины рассыпались на зеленую травку. Кто доставал из заплечных мешков флягу, кто наготовленные заранее бутерброды, а кто просто подремывал на ласковом солнышке. Гром тоже разлегся на травке так отдыхать.

Полчаса пролетели незаметно, и Гром скомандовал подъем. Повел отряд дальше в бодром темпе.

Впереди их ожидали невысокие, но частые зубья скал. Воины пробивались вперед теперь гораздо медленнее. Легко можно было оступиться, повредить себе ногу, руку. А путь их еще не завершился.

После скал пошел нелегкий подъем под сорок пять градусов в сторону вершины песчаной горы. Только к полудню запыхавшиеся воины, достигли ее, чтобы оттуда, наконец, увидеть цель своего похода.

Перед их глазами открылась мрачная картина: всюду, куда достигал взор, расстилалась черно-бурая пустошь, вся утыканная скалистыми пиками причудливых форм. Ни единой растительности тут не было, если не считать то тут, то там торчащие почерневшие остовы безжизненных, изогнутых в конвульсиях стволов с голыми ветками.

А вдали, в самом центре этой пустоши, возвышались полуразрушенные и тоже почерневшие, как и все тут, стены в амбразурах башни Печали. Взгляд на нее подавлял и действительно вызывал глубокую скорьб.

— Отдохнем здесь еще немного, — вполголоса сказал Гром, но его слова быстро передавались от воина воину. Вскоре все опустились на песочек отдыхать перед штурмом.

Гром тоже отдыхал. Нужно восстановиться перед трудным боем.

Где-то полчаса спустя скомандовал "вперед", повел дальше отряд по чернополью к тем развалинам.