Агенты хотели мои показания, которые я с удовольствием дал, а также меня попросили сохранять анонимность, так что я не мелькал в будущих пресс-релизах. Мне нравилась мысль, что я смогу опять залогиниться в игре и играть за Зорана так, чтобы полмира не зафрендили меня и не бегали за мной, пока я прохожу квесты. Я бы мог создать и другого персонажа, но я привязался к Зорану больше, чем к любому другому за свою игровую историю. Причины были очевидны. А кроме того, Джек, которому неймется залезть во все топы и гоняться за славой и одобрением, уже ушел.

Маму волновало только то, поймали ФБР ответственного за атаку или нет. В этот момент агент Диаз сняла очки, чтобы посмотреть моей беспокойной маме в глаза и ответить:

– Официально, миссис Кросс, мы не можем давать комментарии по текущему расследованию.

– А неофициально? – спросил я с прохладцей.

Диаз выгнула бровь, и я выдержал ее взгляд. Так же, как когда постоял за себя в случае с толстым владельцем отеля, я не потерял самообладания. А что еще такого могло случиться?

– Неофициально, мистер Кросс, я советую вам следить за тоном при разговоре с федеральными агентами, – и все-таки она мне красноречиво подмигнула. Прежде чем загнать свою команду обратно в черные машины, Диаз в последний раз повернулась к моим родителям и добавила: – Ваш сын проявил такие чудеса храбрости, на которые способны немногие в агентстве. Он спас миллионы игроков во всем мире. Гордитесь им.

Отец просиял, покраснел, выпятил грудь, прижал к боку маму и объявил:

– О, мы все гордимся Джеком.

Джули тоже усмехнулась, хотя и поморщила носик, когда в результате некого перевертыша баланса во вселенной статус золотого ребенка отошел мне. Я усмехнулся, а она дала мне подзатыльник. Никаких обид.

Естественно, на следующий день ведущие новостей пришли в восторг, потому что человек, стоявший за атакой на «Сто королевств», был пойман. Элли оказалась права в своем предсказании. Многие из людей Азраила пошли на сделку и сдали его. Купить можно многое, но только не преданность среди преступников.

Азраил оказался Альбертом Энгелом, и во плоти он был куда скромнее. Среднего возраста и пухлый, с темнми большими глазами за толстыми линзами смарт-очков – противоположность своего паладинского обличья. Глядя на него теперь, я не мог не спросить себя, что, если под всей своей бравадой и якобы благородными намерениями этому человеку просто нравилось воплощать идеальную фантазию о всемогуществе? Как бы он ни принижал игры, он все-таки был разработчиком. Они ему нравились не меньше, чем мне, а то и больше, но теперь он больше никогда не будет играть.