— Алекс! — услышал он смутно знакомый голос. — Алекс, просыпайся!

Кто это? Один из кукловодов? Не терпится заставить марионетку подчиниться. А что, если сейчас кук ла схватит его за горло? Алекс попытался поднять руки, но они не послушались. Вот оно. Он не может больше управлять своими руками, у него больше нет собственной воли, осталась лишь думающая и страдающая душа, заключенная в безвольном теле, как в клетке. Может, он хотя бы сможет плюнуть в лицо своему поработителю? Но чем плюнуть, когда во рту сухо, как в пустынях Изольды… Ну, на то, чтобы взглянуть с ненавистью и презрением в глаза, его сил должно хватить. Алекс с трудом приподнял налитые свинцом веки… И увидел только свет. Ровный, белый. Наверное, такой и должен быть в мозголомных лабораториях.

— Стефан Игнатьевич, он проснулся! — радостно воскликнул все тот же голос.

Свет заслонили какие-то тени. Они бестолково раскачивались над ним, и это вызывало тошноту. Алекс снова закрыл глаза. Стало легче.

— Дайте ему глюкозу! — распорядился другой голос. — И следите за сердцебиением. И не тревожьте. Пусть еще поспит.

Следующее пробуждение было совсем иным. Все смутные образы, бессвязные попытки соединить несоединимое в общую непротиворечивую картину, гнев на призрачных поработителей покинули его, оставив лишь приятное ощущение выполненного дела. Какого именно? А не все ли равно? Алекс открыл глаза и уставился на белый потолок. На это раз свет падал откуда-то сбоку. С кровати, на которой он лежал, можно было разглядеть только верхнюю часть окна с клочком синего неба и ветками дерева, покрытыми крохотными зелеными листочками. Такие бывают только весной. Значит, уже весна… Сколько же он пролежал тут? Без малого полгода. Хотя почему пролежал? Он летал, сражался, искал… Где? С кем? Что? Вспоминать было лень…

Хлопнула дверь, послышались шаги. Алекс приподнялся на локтях и словно опять вернулся в виртуальный мир. Сначала он подумал, что к нему идет Рия — королева дриад, потом он поправил себя: конечно же, это Ингрид Дарвин — репортерша «Вашингтон-ревю». Да нет же! Это Крима Айрус — межзвездная авантюристка. И только когда вошедшая девушка приблизилась к его кровати вплотную, он рассмеялся. Где, спрашивается, были его глаза?

— Чему смеешься? — спросила Мария, опускаясь на стул возле кровати.

— Да так, ерунда! — отмахнулся он. — Мерещится всякое. Как ты здесь оказалась?

— Я-то? Работаю я здесь.

— Ты?! — удивился Алекс. — Здесь?!

— А что тут такого.

— Да нет, ничего. Просто я тебя здесь не встречал.

Мария наклонилась и поцеловала его.