– Обмозгую, – пообещал Жора.

И пошел греться в каморку под лестницей, где жил уже два месяца. А я отвернулась и заскрипела по снегу в дальний угол сада. На душе было тепло и светло. У меня теперь есть сестра Лео… Хорошенькая, умудрившаяся родиться сразу рыженькой и даже кудрявенькой. Настоящий ангелочек, головка в золотом облаке тонких завитков. Глаза голубые, огромные и ясные. Такое событие… Но мне этого вроде мало.

Здесь в особняке, вдали от рельсов, без ежедневного перемещения всего нашего дома, уже не стоящего на колесах, имеющего прочный фундамент, я стала словно бы засыпать. Терять нечто важное. Правда, папа говорит, я не теряю, а меняюсь. Расту. Прежде мне нравилось быть мерзким ежиком, ядовитой колючкой, способной отпугнуть всякого. Я защищалась, порой не осознавая своего стремления быть в безопасности от внешних угроз. А теперь… Я смотрю на Мари с ее прямой спиной и неутомимым желанием создать единую и простую свободу для всех. Год назад я, пожалуй, восхищалась бы такой яркой независимостью. По осени я уже сомневалась и даже переубеждала ее, а сейчас утратила интерес к «либертэ» окончательно. Зато меня завораживает жена Евсея Оттовича, умеющая принести в дом так много тепла и остаться вполне самостоятельной личностью. Это великий талант – отказываться в одном и не уступать в другом. Сохранять баланс интересов и наполнять смыслом и радостью не только свою жизнь, но и жизнь дорогих сердцу людей. Не роптать и не бояться тягот. Мама тоже такова. Нет, мама Лена лучше! У нее и спина прямая, и тепла хватает на всех нас, и папа Карл гордо сияет, осознавая себя солнцем, повелителем нашего дома.

А я? Пока что всего лишь заноза. Папина и мамина любимая заноза. Не родная, впилась, больно им, но ведь я уже своя, приросла к ним… Хотя от меня больше проблем, чем от любого другого жителя нашего дома. Я вижу, опять оберегают. Из особняка ни ногой, без провожатого ни шагу. Сёма обещал рассказать о своем расследовании, а вместо этого на любые вопросы чешет затылок и удивленно хмурит брови: мол, какое расследование? Значит, все не так гладко и тихо, как оно выглядит. Получается, мое дело – ходить, вслушиваться и стараться стать взрослой птицей. Это важно для папы. Он недавно сказал, что в опасности лишь недоросли, а когда подобные мне взлетают, их уже очень сложно приручить или усадить в клетку. В сказке Марка Юнца про юность Диваны птицы взлетали только в паре с избранниками, ради проверки любви. Странно. Как-то слишком линейно, если можно так сказать. Надо спросить у отца сегодня же, чем отличаются любовь и удача…