Потом была следующая машина, еще одна и еще: Арья, Франкония, снова Арья…

В пятом бланке Саня ставил особенно красивые и ровные галочки. Шофером был обожаемый брат Юрий, а магом-механиком – Лешка Бризов. Машина у них оказалась новая, ничуть не похожая на «Тачку Ф», замечательно яркая – красная с белым и еще с хромовой отделкой. На радиаторе, правда, сохранилась похожая на прежнюю фигурка крылатой женщины, только уже не статуэткой, а чеканным силуэтом в круглой бляхе.

– «Тачка Л», – сообщил не слишком оригинальное название Рони, нежно гладя крыло.

Фон Нардлих снова выпятил челюсть, стал придирчиво задавать вопросы, изучать диплом Бризова и водить ладонью над капотом, прощупывая магией его нутро. Все было в норме и претензий не вызывало, но профессор не торопился двинуться дальше. С подозрением осмотрел поданное Саней перо, глянул на пустое пока место в бланке, где полагалось быть его росписи.

– Почему Л? – задал арьянец не предусмотренный протоколом вопрос. – Не К, не И, даже не Г… Хотя последнее понятно – сие слишком неблагозвучно. Но это ваши имена, родовые. И вдруг появляется иное…

– Женское, – охотно пояснил Рони. – Первую я назвал в честь мамы – Ф, Фредерика. Эту – в честь новорожденной кузины Леопольды, родной сестры вашего усердного помощника.

– Привидения в Ликре ведут весьма активную загробную жизнь, – нахмурился сбитый с толку профессор. Подписав бланк, обернулся к Юнцу и строго уточнил: – Подробно, в тепле и без посторонних мы все обсудим, я помню. Но ты, тощий ликрейский старикашка, уже испортил мне день. Гонка стала неинтересна на фоне твоих интриг… Идем далее.

Остальные экипажи проверяли действительно быстро, без дополнительных расспросов и излишнего усердия. Закончив работу, Саня уложил листки и защелкнул замочек хранилища для бумаг. Ушел с помоста, подмигнув Рони и не рискнув вслух, даже шепотом, пожелать удачи. А ну как магия мелькнет в звуках и приведет к дисквалификации? Зря опасался. Марк Юнц вдоль всего стартового порядка шел шаг в шаг с Саней. Отстал лишь у края помоста, обернулся к выстроившимся на площадке. Далеко, за самой последней машиной, лицом к нему уже стоял фон Нардлих. Оба мага удачи одновременно развели руки, устремляя раскрытые ладони вперед, в сторону гонщиков, и шепнули на арьянском и ликрейском:

– Удачу даруем каждому, и теперь, когда она велика и равна, дело решит лишь мастерство.

Саня восторженно охнул. Ему, в отличие от прочих, было видно, как ярко засияли блики солнышка на краске кузовов. Легкая и светлая удача осела снежинками на каждом. Маги выплеснули ее не просто вдвоем, что уж редкость, но в единой настройке. Тем они обеспечили полный отказ от личных предпочтений, одаривая удачей.