Киггз и Сельда расположились слева, причиняя боль мне самой. Они улыбались и махали. Они были моими друзьями, оба, каким бы сладко-горьким это чувство ни было. Позади дама Окра Кармин стояла вместе с Ларсом и Абдо, который прыгал от счастья. Они нашли друг друга, мы все нашли.
Игра на похоронах утомила меня, но в этот раз все было по-другому. Меня окружали друзья, и двор что-то отдал мне в ответ своими аплодисментами. На какое-то мгновение мне показалось, что мое место здесь. Я снова сделала реверанс и ушла со сцены.
Неумолимый жернов ночи стер нашу бдительность в пыль. К третьему часу я поняла, что надеялась: кто-то ударит Комонота ножом, просто чтобы мы уже закончили со всем этим и пошли спать. Было трудно присматривать за ним, когда тот сам словно не уставал. Он танцевал, ел, пил, болтал с принцессой Дион, смеялся в удивлении, глядя на танцоров пигегирии, и в нем все еще оставалась энергия трех обычных мужчин.
Я услышала, как колокол прозвонил четвертый час ночи, и решила спросить моих товарищей, могла ли я улизнуть и немного поспать, когда сам Киггз ступил на открытое пространство рядом со мной и взял меня за руку.
– Павана! – вот и все, что он сказал и, улыбаясь, потянул меня на променад.
Мой уставший мозг перестал обдумывать танцы, но музыка стала четче, как и пламя свечей, грациозные танцоры, и вся комната. Киггз был лучше кофе.
– Я начинаю думать, что мы беспокоились зря, – сказала я, ступая с большей энергией, чем мгновение назад.
– Я с радостью поверю, что мы ошиблись, как только Комонот окажется в безопасности дома, – ответил Киггз. В его глазах застыла усталость. – Не плати Пау-Хеноа, пока он не перевезет тебя на другую сторону.
Я попыталась отыскать Ардмагара среди танцоров, и в этот раз его тут не было. Наконец, я заметила, что он оперся о стену, с бокалом вина в руке. Его глаза казались немного остекленевшими. Он начал уставать? Это хорошие новости.
– Где принцесса Глиссельда? – спросила я, не заметив ее.
Киггз передал меня другому партнеру.
– Либо спит, либо обсуждает что-нибудь с бабушкой. Она собиралась сделать и то и другое, но я не понял, в каком порядке.
Возможно, я все-таки смогу поспать. Но прямо сейчас я этого не хотела. Я не хотела, чтобы этот танец закончился или чтобы Киггз отпустил мою руку. Я не хотела, чтобы он отводил взгляд, не хотела жить каким-то другим мгновением.
Во мне пробудилось чувство, и я позволила ему это сделать, потому что чем может оно навредить? В его жизни осталось лишь тридцать два такта адажио.