Ран успел увидеть вспышку, но свет и пламя были быстрее речи. Гарпий смог даже различить подобие огненной стрелы, огромной лучиной летящей вперед. Время будто замедлилось, и он понял, что может поймать эту стрелу, не представляя, до какой степени смог бы ускорить собственные реакции. Протянул руку, сомкнул пальцы и вдруг понял, что его рука прошла сквозь неведомую силу, так с ней и не встретившись.

Время тут же сорвалось вперед, а разум мгновенно понял, что еще миг, и эта самая огненная сила поразит Альберу, стоявшую на камнях.

– Нет! – хотел вскрикнуть он, но почему-то сделал это только в сознании, провожая взглядом луч.

Пространство словно сжалось, луч действительно замедлился, но неуклонно двигался к сердцу Альберы.

Мил, державший магессу за руку, понял, что изменить что-то может лишь он, потому, повернувшись, просто закрыл ее и что было сил толкнул на Бернарда, да так мощно, что, падая с камней, магесса сбила огненного мага с ног, рухнула на него, а огненный луч пролетел над ней, растворившись в темноте коридора.

Мил улыбнулся и только потом понял, что стоял на пути у смертельного луча. Но с ним ведь все хорошо? Правда? Он медленно посмотрел вниз, но улыбаться не перестал. Пламя, пройдя сквозь его грудь, оставило обожженную дыру. Он даже потянулся рукой, чтобы к ней прикоснуться, но рука ослабла на полпути, и его повело куда-то в сторону. Больно почему-то не было. Страх тоже не появился.

Он видел, что Альбера что-то вскрикнула, но уже не слышал ее. Происходящее показалось чужим и неважным.

Камни под его ногами куда-то уходили, а потом стало темно.

Зная, что она жива, было легко исчезать…

У Альберы дрожали руки. Полыхнувший свет ослепил на миг глаза. Острая боль поразила сердце, но она очень быстро поняла, что это не ее ощущения, и испугалась еще больше.

– Мил, – не то вскрикнули, не то прошептали ее губы. Собственный голос показался чужим, а его эхо недосягаемым.

Боль исчезла так же быстро, как и появилась. Голубое свечение, которым вдруг стал окутан Мил, смущавший ее своей внезапной любовью, стало рассеиваться, рваться, словно пламя на ветру. Маленькие обрывки синевы отлетали в сторону и гасли.

– Нет! – вскрикнула Альбера, зная, что все это значит.

Вскочив на ноги, она рванула за секретарем. Ноги ее не держали, подкашивались и роняли ее на камни, но неведомый порыв заставлял буквально ползти к телу мужчины. Она не слышала, как кричал Ран, умоляя ее не высовываться, даже не заметила, как Бернард попытался ее удержать. Она не слышала ничего, важно было лишь видеть угасающий свет.