— На Верне, учитывая природу его дара, зелье едва ли подействовало бы, — покачал головой ректор.

Предположение было спорное, ничем не подкрепленное, но Реджинальд кивнул.

— Что же до детей… — продолжил вон Грев. — Я знал, леди Мэб, что вы и Эншо не допустите скандала, как не допустите, чтобы пострадали ученики.

— Одного понять не могу, — покачал головой Реджинальд. — Герой я в вашей истории или злодей? Мы с Мэб договорились, и что дальше? Час спустя вцепились друг другу в горло?

— Это должно было случиться, Эншо, — вон Грев посмотрел особенно мрачно, напоминая при этом обиженного ребенка. — Рано или поздно леди Мэб должна была осознать, что происходит. Я и предположить не мог, что вам, баронессе, знатной леди доставит удовольствие связь с… — вон Грев наградил Реджинальда особенно красноречивым взглядом.

Слово «шлюха» в этот раз не прозвучало, но оно сквозило между строк. Улыбка Мэб при этих словах сделалась жутковатой.

— А знаете, вон Грев, этот ваш план мог бы сработать. Если бы не Лили Шоу. Ваших рук дело?

— Я тут совершенно не при чем, леди Мэб! — оскорбился ректор. — Я бы и пальцем ее не тронул! Этот мальчишка, Дильшенди, во всем сознался. Идите к нему, раз уж кипите праведным гневом.

Интересное наблюдалось. Вон Грев говорил об аристократии, но стоило речи зайти о Маркусе Дильшенди, опустился до оскорблений. Реджинальд не сомневался, что у него и для королевы Шарлотты найдется хлесткое словечко.

— Обсуждать это бесполезно, — покачал головой Реджинальд. — Скажите мне лучше, ректор, что нам делать?

Вон Грев, казалось, удивился.

— Лично против вас, Эншо, я ничего не имею.

— О… — Реджинальд едва успел поймать подавшуюся вперед Мэб и стиснуть ее в объятьях, не давая вырваться. Шепнул: — Потом убьешь его. Не кажется вам, ректор, что сейчас самое время повиниться и уйти в отставку.

Вон Грев ответил неприятной, паскудной ухмылкой.

— Я, возможно, не слишком разбираюсь в магии, Эншо, но это мне известно: вы не можете рассказать о «Грёзах», если, конечно, не хотите угодить в карантин до конца жизни.

Реджинальд медленно разжал объятья, выпуская Мэб.

— Я бы рискнул, господин ректор. Исключительно ради удовольствия видеть вас за решеткой. Но… — взгляд его упал на флакон, все еще стоящий на стопке папок, и решение пришло спонтанно; безумное, вон Греву под стать. — Что вы знаете о свойствах «Грёз», ректор? Видите ли, у всех подобных зелий, веществ повышенной сложности, есть одна интересная особенность.

Реджинальд выдернул пробку.

— Они не действуют повторно.

Вон Грев расширившимися от ужаса глазами наблюдал, как прозрачная, бесцветная жидкость выплескивается на стол и впитывается сукном.