Калаф, смуглый старик, уже сильно в годах, подметив ее взгляд, поспешил многословно извиниться. Но Лесс и сама уже поняла, в чем дело. Без воды много не накашеваришь, а хассери упорно отжимали от колодцев.

С самого начала трапезы обстановка сложилась не лучшая. По обычаям пустынников, женщины обедали отдельно и после мужчин. Но Янг за руку провел Алессин и усадил по правую руку от себя.

Старик поморщился, но возразить не осмелился. И не потому, что боялся. Надежда на обещанную помощь запечатала ему уста вернее страха.

- Уважаемый Нашесси поведает нам, чем ныне живут дети Хаммгана, хассэри? - спросил Янг, пригубив кофе.

Калаф замялся, подбирая вежливые слова. Один из его сыновей, младший и нетерпеливый, недовольно бросил:

- Хассери уважают волю Священного и готовы разделить трапезу с его женщиной. Но обсуждать при бабах дела военные не будут!

Лесс про себя улыбнулась, наблюдая, как остальные хичины одобрительно кивают.

- Как хотите, уважаемые, - пожал плечами Янг, и занялся своей миской. Через некоторое время, когда молчание и недоумение сгустилось достаточно для того, чтобы резать его ножом, он добавил. - Я хотел обсудить помощь, обещанную Шариером. Но раз гордым воинам хассери не по нраву общество моей Равноправной, той, что носит малую корону и занимает престол Святого Каспера об руку со мной... полагаю, это означает, что вы и без нас отлично справляетесь с ниомами. Я рад, что не придется здесь задерживаться, и как только отдохнут мои люди, мы покинем ваш гостеприимный кров. Наш путь лежит в монастырь Рауши.

Калаф аж подпрыгнул:

- Священный не так понял моего глупого сына! Для нас огромная честь принимать кесару и мы с радостью отдадим ей последний глоток воды и последнюю горсть изюма. Но зачем утомлять нежную женщину скучными разговорами о сражениях?

- Затем, что такова моя воля, - невозмутимо ответил Янг, - этой причины достаточно?

Калаф сделал знак сыновьям молчать. А сам пожевал губами... и осторожно заговорил:

- Священный видел, не мог не видеть, что эти сыновья страшной лошади сделали с тропой? Четыре колодца - и ни в одном нет воды, пригодной для питья. Если так пойдет и дальше, то мы будем вынуждены зацепиться за этот клочок земли и пустить здесь корни... А когда наши кони и верблюды съедят всю траву, а мы съедим коней и верблюдов и ослабнем с голоду, придут ниомы и хассери перестанут существовать. Мы в ловушке. Если мудрость Священного видит выход, старый и глупый калаф ничтожного рода с почтением выслушает ее... - Старик склонил голову, но по его лицу было понятно, что ни в мудрость, ни в выход он напрочь не верит.