Кесар отрешился от собственной боли, от чужой боли, от беспокойства за судьбу Лесс. Это было труднее всего, но - безмятежность, а вовсе не страсть позволяют богам нас слышать...

Он положил руки на грудь юноше и тихонько, даже не вполголоса, а одними губами зашептал:

- Госпожа моя, ткачиха гобелена. Зовет тебя недостойный, преступивший обет. Молю, взгляни на его нить еще раз. Может быть, он еще нужен в узоре. И если так - дай силы мне на один миг, чтобы исправить ошибку. Цену... назначишь сама, при встрече.

И пока он шептал, на глазах изумленных хассери ладони кесара окутывались темной дымкой, эта дымка втягивалась в страшную рану на груди царевича и рана... исчезала. Словно и не было никогда той стрелы. Или стрелок промахнулся.

- Что это? - хрипло, неверяще спросил халаф. - Как это может быть, Священный?

- Выходит, сын твой зачем-то еще нужен на этом свете. Что-то ему предстоит сделать, раз Рауша снова связала его нить, - Янг выпрямился, оттирая руки от чужой крови и отстраненно заметил, что ткачиха оказалась милостива - заодно залечив и его ожоги. На такой подарок кесар не рассчитывал, но принял с благодарностью.

- Что дальше? - спросил мальчишка, который чуть было не обиделся на кесара, а сейчас готов был за него умереть.

- Дальше... - Янг запустил тонкие пальцы в окантовку шамайты и вытащил узкое, гибкое лезвие. Одним движением он перерезал веревки на старике - тот немедленно кинулся к сыну, на мальчишке и еще на одном воине, который тихонько сидел в углу и помалкивал, но все это время молился Рауше... иными словами, не переливал из пустого в порожнее, и не сетовал на злую судьбу, а пытался перетереть ремни.

Безуспешно, но ткачиха любит тех, кто занят делом и их молитва всегда будет услышана.

Лезвие спряталось на своем обычном месте так, что его не обнаружили бы даже очень чуткие пальцы.

- Вы - трое, решайте сами, кто из оставшихся достоин жить, а кто в бою покрыл себя позором и должен умереть. Я думаю, что достойны - все, но последнее слово за вами.

- А ты, Священный.

- А я и так загостился. Пора мне. В монастыре Рауши меня заждались.

- А как же обещанная помощь? - возмутился... еще один, не вовремя пришедший в себя хичин.

- Разве я не помог?

- Этого мало! - поддержал его второй мальчишка, кажется, брат. - Ты должен убить калафа ниомов. Клянись своей богиней, что сделаешь это. Иначе - закричим, что ты - Священный кесар и ты бежишь.

Старик обернулся, глаза его гневно сверкнули. Хичины прижались друг к другу. Гнева своего царя они привыкли бояться и еще не сообразили, что царь - такой же пленник и сделать им ничего не может.