- Если, согласно завещанию Священного Кесара я сяду на трон и останусь в живых, - подтвердил Дамир.

Глаза его, серые с золотом, не щурились, словно полутьма ничуть не мешала видеть. Кожа была, пожалуй, излишне светлой... как почти у всех знатных семей. Волосы - затянуты в хвост и перевязаны тонким кожаным ремнем.

От него пахло не дорогими благовониями, а песком, конем и железом.

Четверка слаженно переглянулась. Что бы не писал в своих Небу противных виршах бездарный рифмоплет Решви, дураков здесь не было. Не выжили. Эти четверо сразу, после первого ушедшего по Облакам, сообразили, что с троном что-то не чисто. А после второго - уверились в этом.

Две ночи назад в тронный зал привели раба. В глубокой тайне - чтобы не пришлось, случись чудо, делать его кесаром. Чудо не случилось - раб помер до рассвета, сказав лишь, что золототканая парча "царапается"...

Мог ли царь - ястреб не знать об этом? Ой, вряд ли. особенно, если привел его сюда Томани. Хитрый евнух своего не упускал никогда, а сделать должником царя - это было очень неплохое вложение.

А Шарияр повел плечами, хитро подмигнул и прямо на глазах опешивших "подданных" обернулся хищным клинохвостом.

Птица хлопнула крыльями, взлетела под потолок, сделала небольшой круг и опустилась на деревянную спинку трона, вцепившись в нее огромными, мощными когтями.

Что ж... формально условия завещания были выполнены. Претендент на кесарские регалии сел на трон. А уж куда именно - об этом никто не говорил.

...Такого позора - или триумфа древний Шариер еще не видел. Улицы были заполнены народом, высыпали все, включая рабов и незамужних женщин - замужние чинно восседали на балконах, вытягивая шеи и стараясь уловить, что происходит на главной улице города.

А происходило странное. На восходе город разбудили вопли глашатаев, от которых проснулись даже те, кого не будил грохот камнепадов: Шарияр вернулся!

То, о чем кричал гонг, свершилось.

Столица открывала ворота армии Хаммгана. Такое уже случалось, но во-первых это было давно, а во-вторых, тогда все было понятно. Шариер завоевали и он сдавался врагу: плаха на площади, ключи на золотой подушке, женщины и дети, запертые в дальних комнатах и "Лучшие люди", выгребающие золото на выкуп.

Сейчас город готовился к празднику.

Озадаченные горожане толкались в проулках, подпрыгивая чтобы, хоть поверх голов, углядеть "немытое войско" царя-ястреба, которое двигалось по улице Шариера, направляясь ко дворцу.

Никаких стройных колонн тут не было и в помине - хичины вели себя как самые настоящие дети пустыни: таращились по сторонам - особенно на апельсиновые деревья, кое-кто даже выскакивал, чтобы нарвать плодов в полу хафана. На конях ехали, как привыкли - толпой, останавливаясь у каждого фонтана, чтобы попить и поглазеть. Верблюдов вели в поводу, и вскоре главная улица приобрела весьма характерный вид и запах.