Но это было четыре года назад, и мир с тех пор переменился. По крайней мере нам хотелось так думать. Если вампиры не в гробу и крыша провалится, они попадут на солнце – и готово. Пожарник топором разрушил стену рядом с лестницей, и я увидела труп второго вампира. Тело было обуглено, но не рассыпалось в пыль. У меня нет объяснения, почему оно осталось настолько целым. Не было у меня стопроцентной уверенности, что с наступлением полночи оно :не исцелится. Оно – даже я до сих пор употребляла это местоимение. Но это тело сильно обгорело, остались черные палки и коричневая кожа, мышцы с лица сползли, сжались, обнажив зубы – включая набор клыков – в гримасе, похожей на страдание. Врен мне объяснил, что от жара мышцы сокращаются иногда так, что кости ломают. Каждый раз, когда думаешь, что все ужасы смерти тебе известны, оказывается, что это не так.

Надо было думать об этом теле «оно» или вообще на него не глядеть. Кэролайн знала этого вампира. Наверное, ей куда труднее было думать об этом теле, чем мне.

Милая дама из Красного Креста дала ей какой-то безалкогольный напиток. Даже я взяла себе колу, а раз я отказалась от кофе, значит, действительно жарко.

Я отвела Кэролайн во двор соседнего дома, куда вряд ли кто-нибудь вышел бы. Шторы были опущены, на дорожке не видно машин. Все где-то на работе. Единственным признаком жизни была треугольная клумба роз и черная бабочка-парусник. Идиллия. На миг я задумалась, не из зверушек ли Уоррика этот парусник, но ощущения силы не было. Просто бабочка летала над двором, полоща бумажными крылышками.

Я села на траву, Кэролайн рядом со мной, огладив сзади голубые шорты, будто больше привыкла к юбкам. Она нервно приложилась к баночке. Заполучив все мое внимание, она не знала, с чего начать.

Может, лучше было бы подождать, но терпение у меня на сегодня кончилось. И вообще оно не числится среди моих основных достоинств.

– Что вы хотели мне сказать?

Она осторожно поставила банку на траву, пальцы стали оглаживать края шортов. Розовый лак на ногтях был под цвет розовым полосам топа. Все же лучше, чем голубой.

– А я могу вам довериться? – спросила она, и голос ее был таким же хрупким и бледным, какой казалась она сама.

Терпеть не могу таких вопросов. И я не в настроении была врать.

– Возможно. Зависит от того, что вы собираетесь мне доверить.

Кэролайн несколько удивилась, будто ожидала от меня ответа «конечно», «можете не сомневаться».

– Это очень честно с вашей стороны. Многие соврали бы не задумываясь. – Что-то в ее тоне наводило на мысль, что ей часто врали, и как раз те, кому она доверяла.