Лэа шагала следом за Риан по городским улицам, не сомневаясь в том, что она приведет ее в нужное место. Она не боялась ловушки или засады. Сейчас ее не остановило бы ни что на свете, по трупам, по крови, по чужим страданиям, она прошла бы по этой тропе, вперед, к своей цели.

Девушка вела ее в пустынную и не очень богатую часть города, где, по большей части, обитали ремесленники.

По пути им встретился худой светловолосый паренек лет пятнадцати.

– Простите, ми-сэйдэн! Дани, сын достопочтенной сади Таир, перебрался сюда?

Паренек посмотрел на нее удивленными серыми глазами, приподняв светлые брови, и передернул плечами.

– Сюда уже год, как никто не переселялся.

Риан повернулась к Лэа.

– Его здесь нет. Больше я не знаю, где его искать.

– Маленькая лгунья, – улыбнулась Лэа, доставая свой меч и направляя его на паренька. – Неужели ты думала, что я попадусь на такую простую уловку?!

Он не был похож на Джера. Худой, чуть сутуловатый и немного нескладный. В нем не было той тяжелой мощи и непоколебимости, что некогда так пугали ее в Джере. Его волосы были не темными и жесткими, а мягкими и светлыми, ближе к пшеничному цвету, чуть волнистыми и длинными. Он больше походил на поэта, чем на воина. И вряд ли когда-то держал в руке оружие.

Он не был похож на Джера, и их обман мог бы удастся.

Он не был похож на Джера, но его глаза не смогли ее обмануть.

Ему стоило бросить на Лэа один-единственный взгляд, и ее сковало диким, давно позабытым страхом.

Он не был похож на Джера, но липкий, как паутина, взгляд, тяжелый и неприветливый, крылся в глубине его глаз.

Это взгляд промелькнул всего на мгновение, но этого хватило, чтобы обман раскрылся.

– Где он? – спросила Лэа, и в голове у нее зашумело. – Куда он отправился?

Дани молчал, теперь уже не скрывая недружелюбного взгляда, который оказался не таким уж и диким, как ей показалось в начале.

Это был злой и замученный взгляд, но в нем не было главного: ненависти.

Теперь на Лэа смотрел загнанный и костлявый подросток, чуть-чуть похожий на Джера.

– Я не знаю, – зло ответил паренек. – Не знаю! Он передо мной не отчитывается!