Лес, ночью казавшийся непроходимой, колючей бездной, из которой тянутся к тебе крючковатые бесконечные пальцы, днём своего дружелюбия не терял, становился только более приукрашенным. Приветливо звенели песни заливистоголосых птиц или свист любовных трелей.
Лагора медленно шла вслед за Борисом, рассматривая металлический оков на руке. Девушка могла обратиться в птицу в любой момент и наручник спал бы с неё, но бросить друга она не могла. Всю ночь Лагора уговаривала себя улететь, позвать на помощь, всё утро унимала жгущую досаду, что боится оставить друга. Со вчерашнего вечера есть им с Тео не приходилось. Они старались не смотреть на редкие кусты земляники – вампир всё равно не остановился бы.
Впереди разливалось яркое свечение солнца, деревья кончались, кусты и вовсе остались позади.
– Дама и господин, – победно произнёс вампир, выходя на свет, – позвольте представить вам Луга Вечности!
Глава двадцать шестая
Глава двадцать шестая
Второе дыхание
На месте серебристых следов крови единорога появились подснежники. Нежные, трепещущие под дуновениями ветра, они сопровождали друзей по редевшему лесу. По древним легендам Анвирии, следы крови единорогов приводили к желаемому. Гладкие маленькие бутончики цветов с неоткрывшимися головками источали снежное свечение, словно на траве лежали перламутровые жемчужинки.
– По-моему, всё прошло хорошо. Если вспомнить, кто ещё живёт в этом лесу – мы счастливчики! – сказал Гави, рассматривая походу искрящиеся цветы, думая про себя «Лагоре бы понравилось». Он сорвал один из цветков, но тот разлетелся в стороны блестящей пылью. – Обидно…
– Теперь при малейшем звуке – ни с места. – Хет посматривал на белую змейку подснежников, отмечающую им дорогу.
– Замереть и ждать, пока сцапают? – Эвион сделал вид, что не понял.
– Нет, высмотреть объект движения и спрятаться.
Эвион долго не мог понять, чем именно привлекли его цветы на крови. Всю дорогу он шёл, смотря на них, и только когда с ветки слетела птица и трое замерли, готовясь к атаке, он осознал причину интереса. Сколько дней перед ним монотонно стояли деревья, деревья, деревья… Воспалённые от недосыпа глаза всюду натыкались на коричневые кроны и зелёные листья. Мысли настолько наливались этими картинами, что последнее представляемое Эви перед сном тоже обязательно было деревом. Он даже отметил, что деревья почти заменили ему людей – везде есть и всегда смотрят, что-то шепчут: точь-в-точь толпа на перроне. Цветы, белые, а не зелёные, вытеснили из разума лесной салат. Не хватало чистого неба для полного счастья и солнца над головой, но они до сих пор скрывались за ветвями.