– Почему я не могу спать, как и Лагора? Я тоже устал… Я – растущий организм! Я ребёнок! – Тео недовольно поднялся на ноги, отряхнулся от сена и потряс головой. – Боже, что за жизнь… Где тут ванная?

– По-моему, тут удобства на улице в корыте. – Хет скептически разглядывал в окно двух девочек у соседнего дома, умывавшихся в тазике.

– Быть этого не может! А душ? – не поверил ему Тео, привыкший к более цивилизованным условиям.

– Из ковшика польём! – Гави отворил дверь, вдохнул тёплый воздух деревни, а потом повернулся к Лагоре. – Твой завтрак сюда принести или оставить в доме?

Лагора уже успела вновь лечь, но не сводила с любимого взгляда и с нежной улыбкой ответила:

– Спасибо, милый! Сюда!

***

В это утро в тёмные апартаменты графа Спеода робко вошла Жермен и, неуверенно поправляя очки на маленьком носике, вкрадчиво доложила, еле сдерживаясь, чтоб не зевнуть, что алхимики прибыли и ждут аудиенции в приёмной. Граф отложил газету, девушка подбежала к нему, поправила на нём новый алый шарф с любимой бриллиантовой брошью, и заодно поставила чашку кофе на блюдце.

– Впусти их. Нет, погоди… – граф посмотрел во влюблённые и покорные глаза Жермен, от взгляда которых ему стало тяжко. Не стоит ей его любить. Его жизнь отнюдь не будет долгой, а Жермен ещё молода. Снимет очки и пиджак – девочка девочкой… Граф отвёл взгляд и тяжело вздохнул. – Пусть войдёт только Виста. Остальным предложи прогуляться. Освободи приёмную, пожалуйста.

Жермен коротко поклонилась и покинула кабинет. Граф опасался, что в приёмной обязательно будут подслушивать. Чем ближе талисман приближался к Дестану, тем сильнее граф ощущал прежний страх перед предательством. В последние несколько дней после рапортов об исчезновении талисмана в лесах и его появлении, которое тут же засекла Кайя, граф стал недоверчив и желал видеть только Жермен, чьё присутствие дарило ему спокойствие. Опасение повторения тех дней, когда его семью предали, с новой силой воскресало в графе, и Белиан уехал в свою уединённую квартиру, ожидая со дня на день алхимиков. В усадьбе ему всё казалось чужим, и за каждым углом чудилась слежка. По этой причине граф на день раньше выслал из дома Валейта с Тито, отправил ненавистного генерала Линса с людьми проверять местность близ Лугов Вечности, надеясь, что тот попадёт в аномальную зону и там и останется. Олимпию граф послал изведать обстановку в свой северный коттедж в лесу, не сообщив точно, куда отправил её жениха. Графу было неприятно врать возлюбленной в глаза, поэтому он приказал Жермен сообщить Олимпии, что генерал уехал встречать алхимиков. Та с радостью приняла просьбу, но долго не могла прийти в себя после встречи с Олимпией. Жермен пытливо разглядывала смуглую чернокудрую женщину и не понимала, что так привлекло в ней графа. От всего сердца Жермен желала, чтобы Олимпия поскорее соединила судьбу с Гертамом Линсом. Тогда эта странная, резкая женщина уедет от графа, и Жермен будет единственной для Белиана. Жермен и не подозревала, что Олимпия и Гертам не по своей воле служат графу, и тихо недоумевала, почему они никак не поженятся. Единственное объяснение, которое она нашла – Олимпия тайно любит графа. Но, быть может, боится мести генерала? Уж лучше, как думала Жермен, чтоб генерал забрал Олимпию, и будь с ней что будет. Заслужила. Девушка ненавидела Олимпию за страдания влюбленного графа. Сама Олимпия, будучи центром любовных событий на протяжении службы у Белиана Спеода, натерпевшись расставаний с любимым и приглашений на ужины от графа, которые или отклоняла, или игнорировала, говоря, что ей не сообщали, боялась попасться на глаза Белиану. Но ещё больше боялась предстать перед ним с генералом Линсом. Женщина знала, что граф когда-нибудь изобретёт средство и устранит её любимого генерала, после чего завладеет ею, и старалась разорвать всякие связи с Гертамом, чтоб не подвергать любимого опасности. Но как только она видела его, вернувшегося живым с очередного задания, она забывала обо всём и по глазам мужчины понимала, где и когда он будет ждать её. Внутренняя связь обновлялась, и Олимпия желала встречи с генералом, забыв о страхе потерять его, если их заметят. И ни одна живая душа, за исключением Жермен, не видела тайных свиданий. Но секретарь молчала, чтобы граф спокойно спал ещё одну ночь.