– Моя Рид… – прошептал Лино. Толкаясь в последний раз и ловя губами стон моего наслаждения. – Как долго я тебя ждал…

– Целую Эру.

***

Какое-то время мы провели на этом узком столе. Было жестко и неудобно, опилки сыпались на пол и щекотали нос, но слезть мы не могли. Не могли оторваться друг от друга. Лениво целовались, а потом снова заставляли друг друга кричать от страсти.

Стол в итоге не выдержал, одна его ножка подломилась, и мы с грохотом свалились на пол.

– Ну надо же, – искренне удивился он. – А казался крепким…

Я хмыкнула. Древесная стружка блестела в темных волосах Лино и скрипела у меня на зубах. Не выдержав, я расхохоталась. Потом вспомнила:

– Кстати, а почему на тебе нет знака бесконечности?

– С чего ты взяла, что нет?

– Так я искала!

– Может, недостаточно… тщательно? – вкрадчиво произнес Фрейм и подвинулся ко мне.

Я подумала и отодвинулась.

– Еще раз – и я умру от усталости. И даже ты не сможешь меня оживить!

– Да? – Он плотоядно осмотрел мое голое, потное и присыпанное опилками тело. Облизнулся.

Я отодвинулась подальше, и Фрейм рассмеялся.

– Ладно, смотри.

Он поднял левую руку, правой коснулся запястья. Подцепил ногтем, потянул что-то невидимое и вытащил черный кончик-точку. Дернул сильнее, и на коже свернулась бесконечность.

– Как ты это сделал! – ахнула я, и он пожал плечами.

– Основатели договорились, что у каждого на теле будет знак бесконечности, чтобы мы всегда могли узнать друг друга. Никто не уточнил – внутри он будет или снаружи.

– Ты смухлевал! – возмутилась я, и Фрейм широко улыбнулся. Для него никогда не существовало понятия обмана. Он называл это предусмотрительностью.