– Что? – Он моргнул, и взгляд стал ошалелым.

Я погладила его колючие щеки. Лоб, на который падали отросшие темные пряди. Сухие губы. Чувство – огромное, как этот мир, и такое же сумасшедшее разрывало мне сердце и наполняло его новой прекрасной чудесной жизнью. Мое прекрасное волшебство.

– Я сказала, что люблю тебя. Что очень люблю тебя, Фрейм. Или Лино, неважно, какое имя ты выберешь. Я сказала, что жить без тебя не могу!

Он снова моргнул. Стоял как истукан, смотрел. И лишь вена на его виске билась так бешено, словно пыталась пробить кожу.

– Скажи еще.

Я рассмеялась.

– Ну уж нет! Я и так наговорила всего, а ты еще ни разу меня не поцеловал. Теплый прием, называется! И кстати, я хочу есть, и…

Он вдруг ожил. Вскинул ладони, сжал меня, пристально всматриваясь в лицо.

– Скажи. Еще… – подумал и добавил: – Пожалуйста.

Я широко улыбнулась. Да уж, деревянные фигурки у него стали получаться лучше. А вот с человеческим общением по-прежнему бе-е-да. Он никогда не умел просить. Не понимал, зачем это делать. Коммуникация с живыми людьми стояла для него на самом последнем месте в списке нужных навыков.

Он не знал, для чего надо подстраиваться под этот мир, если можно изменить мир под себя.

Ненормальный.

Особенный.

– Я люблю тебя.

Лино медленно выдохнул.

– Рид. У меня не осталось желаний.

– Да, – прошептала я, ловя губами его дыхание. Теплое. Сухое. Вишня, корица и немного – кофе… – Ведь это ты пожелал, чтобы я выжила любой ценой. Мою смерть отменила не я. Ты.

Яков сказал правду: знаки бесконечности на телах Основателей лишь притворялись таковыми. Весь ресурс изменения реальности мы разделили поровну, но он имел предел.

Свой я целиком потратила на изменение внешности и Забвение.

А Лино…