У него были Мейсон, Гидеон, мистер Ингрэм и все необходимое. Она же стала отшельницей.

Он делал все, что говорил ему Мейсон, и даже больше. Но в определенных вещах ему никак нельзя было спешить. Возможность контролировать жажду крови пришла только когда закончилась трансформация, когда все его тело полностью перестроилось. Гидеон ему очень понятно объяснил, что если он попытается сбежать до того, как это произойдет, он Сам проткнет его колом. Мейсон, хоть и не столь саркастически, также дал ему ясно понять, что он не позволит ему уйти до тех пор, пока он не будет представлять опасности для невинных людей.

— Когда переход завершится, жажда крови уже больше не будет настолько подчинять тебя, — сказал Мейсон. — Но даже во время первых десяти лет у тебя будет возникать желание ослабить контроль, если ты разозлишься или подвергнешься стрессу. Ты должен с этим бороться, неважно, когда именно это проявится, пока не будешь абсолютно уверен, что сможешь это контролировать. Тебе нужна эта дисциплина даже больше, чем любому другому новорожденному, так как твои силы значительно превосходят все, на что они способны.

Это так беспокоило Мейсона, что он уговорил Джейкоба позволить Брайану изучать себя, что помогло бы им понять, что именно произошло. Брайан с удивлением понял, что каким-то образом Лисса, обращая его, сумела передать Джейкобу силы и опыт тысячелетнего вампира. Сила, скорость, способность подчинять.

Он бы с легкостью отдал немного этой силы в обмен на способность его госпожи читать мысли на большом расстоянии. И хотя способность общаться со смертным или вампиром, чью кровь ты выпил, была типичным умением для всех вампиров, способность к ясному общению была, скорее всего, приобретенной с многолетним опытом, а не просто приходила вместе с обращением. Через неделю после ее ухода Джейкоб, встав на закате, запаниковал: он больше не мог ясно различать ее мысли.

Он чувствовал ее. Мог определить, в каком направлении она находится. Но не слышал ее мыслей. Только лишь мешанину из слов и образов, словно сигнал сильно искажался. Мейсон и Гидеон оба считали, что это к лучшему. Что это поможет ему легче пережить время, необходимое для трансформации. Вместо этого он продолжал просыпаться от кошмаров, в которых видел ее запертой в гробу. Она кричала, звала его по имени, а он ее не слышал.

Он совершенно не интересовался вампирской политикой и не искал своего места в их обществе. Он прекрасно знал, где его место. Чтобы помочь самому себе хоть чуть-чуть ослабить натянутое, словно струна, ожидание, пока пройдет эта богом проклятая трансформация, после которой ему уже не захочется полностью выпивать кровь ни в чем не повинных девочек, он принял решение позволить Брайану изучать себя, сколько тому захочется, а в обмен получил от него жизненно важную услугу.