Он не договорил, но этого и не требовалось. Королевство только-только начало выходить из состояния упадка и получило надежду на благополучие в будущем. Не стань меня, двигателя всех этих изменений, перемены к лучшему значительно замедлятся.

— Вытащишь тут... Лучше пусть убьют, чем пленят, — я не то говорил, не то выплевывал слова. Если это нападение затеял император Союза Правобережья, а я не сомневался, что это был именно он, то кто знает, что он будет от меня требовать, если я окажусь в его руках. В итоге, не добившись своего, он все равно прикажет меня убить, поэтому куда лучше и достойнее умереть на поле брани, чем в пыточной камере... Да и, к чему кривить душой и строить из себя героя, так умереть куда менее страшно.

— Тут согласен, — отозвался Рей за моей спиной, помолчал пару мгновений, а потом добавил: — Чертовски жаль.

— Мне тоже, — искренне ответил я, думая, что адреналин все-таки хорошая штука, умирать было почти не страшно. Куда хуже собственной смерти было осознание того, что из-за меня умерло и еще умрет столько людей, в том числе и мой лучший друг. Что станет с Караденой? С Эйнирой?.. Я тряхнул головой, отбрасывая от себя эти мысли. — Что ж, если пора умирать, заберем с собой компанию побольше.

— Еще как заберем, — теперь голос Рейнела больше напоминал рычание.

Я повернулся к нему, понимая, что говорим мы в последний раз. Как правильно и емко он выразился несколько минут назад — чертовски жаль...

Во взгляде Гердера появилась черная решимость. Он перекинул меч из одной руки в другую.

— Ну что? Повоюем? — почти что весело сказал он.

— Повоюем, — кивнул я, потом сорвал с головы золой обруч, символ королевской власти, служивший местным аналогом короны, и бросил под ноги.

Рей только изогнул бровь, проследив за моим движением, но комментировать не стал, вместо этого он протянул мне свободную руку.

— Чертовски здорово было быть твоим другом, — серьезно сказал он и добавил совсем тихо: — Андрей.

Полузабытое имя почему-то вызвало усмешку.

— Твоим тоже, — ответил я.

И тут передышка закончилась, враги накинулись на наших защитников с новой силой, и мы все оказались затянуты в пучину боя.

Когда надежды на спасение нет, и твоей единственной целью является унести с собой на тот свет как можно больше жизней, словно открывается второе дыхание. Я рубил и резал, уворачивался и бил, чувствуя брызги чужой крови на своем лице. Впрочем, чужой ли? Но боли я тоже не чувствовал. Ни боли, ни страха, ни сожаления, а только одну всеобъемлющую ярость.

А потом мир померк.

Скрип. Что-то скрипит, разрывая барабанные перепонки. Тело потрясывает, даже подбрасывает, в то же время конечности затекли, спина болит, будто уснул в неудобной позе.