— Да как ты?.. — принц покраснел, как помидор, прямо до корней волос.

Отлично, пусть я умру, но он еще долго будет вспоминать мои слова.

— Как я смею? — переспросил я настолько насмешливо, насколько вообще был способен. — Мне уже нечего терять, да и ты уже все потерял. Твой отец зовет короля Эридана Виртуозом? Так знай, после его смерти он будет звать его так же, а вот тебя — никогда!

Меня понесло. Мне больше не нужно было сдерживаться, подбирать слова, думать о дипломатии. Я сейчас умру, черт возьми, а значит, могу говорить все, что вздумается. И я не доставлю ему такого удовольствия, и не признаюсь, кто я, пусть он сам потом узнает и кусает локти в бессильной ярости.

Простите меня, мама, Эйнира, Рейнел, Мел, Леонер и все, кто верил в меня. Простите за то, что так много не успел. Но если пришло время умирать, значит, пришло. Плакать и биться в истерике у всех на виду я не буду.

— Повесить! — перст принца указал на меня. Рука подрагивала от ярости.

— Вешай, чего уж там, — милостиво разрешил я, продолжая насмехаться. — Это же единственное, что ты умеешь...

Я не договорил, прервался и замолчал, не веря своим глазам: из-за домов, словно по волшебству, появлялись воины в латах с эмблемой императора. Похоже, они медленно и бесшумно окружали отряд Дамиана, пока я так удачно отвлекал их своей речью.

— Что за?.. — ахнул принц, оглядываясь.

Солдат императора было много, раза в три больше людей принца. Они вырастали из своих укрытий, словно тени, и воины Дамиана немедленно складывали оружие.

А потом солдаты расступились, пропуская вперед несколько всадников. Первым вперед проехал человек с императорским штандартом, при виде которого, все жители деревни тут же упали на колени в ожидании того, кто ехал следующим.

И вот появился ОН. Император был худ и стар. Серебристая мантия, закрывающая его от плеч почти до пят одного цвета с длинными седыми волосами. На голове золотая корона, не обруч, как принято в Карадене, а именно корона, высокая, с зубцами, между которых вкраплены крупные драгоценнее камни.

— Отец? — голос принца прозвучал жалко. Сейчас он скорее напоминал щенка, которого застали за порчей тапочек.

На лице Георга явственно отразилось презрение. Он посмотрел на сына сверху вниз и коротко бросил:

— На колени, — а потом отвернулся и больше не смотрел в его сторону.

Дамиан не то что встал на колени — рухнул в пыль и больше не поднял головы.

В этот момент мне даже стало жаль принца, строил-строил свой план-месть, а он взял и так легко провалился...

Император Георг тем временем повернулся ко мне, пробежал взглядом с головы до ног и усмехнулся.