Я пожал плечами, усаживаясь за стол и расправляя перед собой бумагу.

— Андрей. Меня зовут Андрей.

— Что ж, Андрей, я рад, что мы пришли к взаимопониманию, — серьезно кивнул мне Сакернавен, в отличие от своего друга-сообщника, он ликовал не так очевидно. Правильно, время отпраздновать у него еще будет. — Могу я поинтересоваться, куда делся настоящий Эридан Дайон?

Я оторвал взгляд от нескольких уже написанных строк.

— Это вы к тому, случаем, не вернется ли он? Можете не беспокоиться, он не вернется.

Вот теперь министр улыбнулся. Все верно, мало избавиться от самозванца, главное — быть уверенным, что не вернется настоящий потомок Дайонов.

Министры замолкли, но все еще стояли напротив дверей и следили за моими действиями. Я же не делал никаких резких движений, спокойно сидел и писал свое признание. Действовал один, никто не помогал, никто не знал... По крайней мере, своих друзей я спасу. Моя злость на Мельвидора и Леонера за то, что они когда-то сделали, давно прошла. Они сами довольно наказали себя чувством вины, а ко дну я пойду один. В конце концов, я всегда знал, чем рискую, и что меня ждет в случае разоблачения.

Закончив писать, я, не перечитывая, протянул бумагу Сакернавену. Тот пробежал глазами текст, крякнул от удовольствия и убрал ценнейший документ за пазуху, ближе к сердцу.

— Премного благодарен, — ощерился он.

Холдер молчал, у него был такой вид, будто он не может поверить в то, что происходящее не сон. Он надеялся поймать меня с поличным, но никак не ожидал такого поворота событий, что я напишу признание сам.

Сакернавен развернулся и распахнул дверь.

— Эй, стража! — крикнул он. — Арестуйте этого человека и отведите в камеру дожидаться казни. У нас есть письменное признание, что он самозванец.

В дверях появился Кор. На его лице было написано неприкрытое удивление. Кажется, он правда надеялся, что обвинения Холдера беспочвенны.

Он сделал шаг по направлению ко мне и нерешительно остановился, похоже, все еще не веря.

Я кивнул ему.

— Это правда, — мой голос прозвучал глухо, — я не Эридан Дайон.

Бесконечно долгое мгновение, пока удивление на лице начальника стражи менялось на разочарование. Кажется, и он меня уважал. Прежде.

— Руки за спину, вы арестованы, — выпалил он с каким-то остервенением.

Я не сопротивлялся и ничего не говорил.

Когда принял решение, уже не страшно...