– В тебе нет ничего ужасного, – сказал Кьеран.

Он подался вперед, чтобы поцеловать Марка, и Марк, лишь на миг удивившись, повернулся к нему и встретил губами его губы.

Его никогда прежде не целовали, и он представить не мог, что впервые его поцелует юноша, но был благодарен судьбе, что им оказался Кьеран. Он не думал, что поцелуй будет столь мучительным и столь прекрасным одновременно. Он многие месяцы хотел дотронуться до локонов Кьерана – и вот, наконец, сделал это и погрузил пальцы в его пряди, которые на глазах становились из черных золотисто-голубыми. Подобно языкам синего пламени, они лизали его кожу.

Той ночью они легли под одеяло, но им было не до сна, и Марк забыл повторить имена родных, смотря на звезды, – в эту ночь и почти во все последующие. Вскоре Марк привык просыпаться, обнимая Кьерана или касаясь рукой его голубовато-белых волос.

Он узнал, что поцелуи, и прикосновения, и другие проявления любви позволяют забыть обо всем на свете, и чем больше был с Кьераном, тем больше хотел оставаться с ним и впредь – с ним и ни с кем иным в целом мире. Он жил теми часами, которые они проводили вдвоем. «Расскажи мне о Нечестном Дворе», – шептал Марк, и Кьеран одну за другой рассказывал истории о темном Дворе и его бледном Короле, своем отце. А Кьеран говорил: «Расскажи мне о нефилимах», – и Марк рассказывал об Ангеле, и о Темной войне, и о том, что случилось с ним, с его братьями и сестрами.