– Я должен остаться здесь, – сказал Диего. – Убийства, Слуги Хранителя – все это слишком серьезно. Я – Центурион, я не могу бросить расследование. Но мне нет нужды жить в Институте. Если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду.

Кристина открыла рот, но ответить ему не успела – зажужжал телефон. Пришло сообщение от Эммы. «Хватит заигрывать с Безупречным Диего, дуй в компьютерную комнату. Ты нам нужна».

Закатив глаза, Кристина сунула телефон обратно в карман.

– Нам пора.

21 Ветер повеял

21

Ветер повеял

Небо над Институтом окрасилось в цвет очень поздней ночи – или очень раннего утра, это как посмотреть. Такой цвет всегда напоминал Джулиану голубоватый целлофан или акварель: глубокая синева становилась прозрачной в преддверии рассвета.

Обитатели Института – все, за исключением Артура, который крепко спал у себя в мансарде, – собрались в компьютерной комнате. Тай принес из библиотеки бумаги и книги, и все остальные изучали их. Тавви тихо сидел в уголке. На столе стояла стопка пустых коробок из-под пиццы, заказанной у Найтшейда. Эмма даже не помнила, когда ее принесли, но уже не осталось ни кусочка. Марк все смотрел на Кристину и Диего, но Диего, похоже, не замечал этого. Не замечал он и Друзиллу, которая пожирала его глазами. Он вообще мало что замечал, осуждающе подумал Джулиан. Может, на то, чтобы быть таким неприлично красивым, уходило больше усилий, чем казалось со стороны.

Эмма рассказала, как они с Кристиной выследили Стерлинга и что он поведал им по дороге домой. Тай делал заметки карандашом, второй карандаш был засунут у него за ухо. Его черные волосы торчали дыбом, как шерсть испуганной кошки. Джулиан вспомнил те времена, когда Тай был еще маленьким, и не было ничего зазорного в том, чтобы поправить ему прическу, если она приходила в такой беспорядок. От этого воспоминания ему вдруг стало больно.

– Итак, – сказал Тай, повернувшись к Диего и Кристине, которые сидели бок о бок. Кристина была босиком: одна из штанин закатана, на ногу наложен бинт. Время от времени она искоса посматривала на Диего, и в ее взгляде читалось и подозрение, и облегчение – из-за того, что он ей помог? Или из-за того, что он вообще сюда приехал? Джулиан не мог сказать наверняка. – Ты Центурион?

– Я учился в Схоломанте, – ответил Диего. – Я самый молодой аспирант, ставший Центурионом.

Все, кроме Марка, оценили его достижение. Даже Тай.

– Это все равно что быть детективом, да? – спросил он. – Ты проводишь расследования для Конклава?

– В том числе, – кивнул Диего. – На нас не распространяется действие Закона, который запрещает Сумеречным охотникам заниматься делами, связанными с фэйри.