Джулиан с недоверием смотрел на Марка. Эмма чувствовала, что к глазам подступают слезы. Ей хотелось подойти к Джулиану и обнять его, но ей мешала тысяча причин.

– Если хотите, чтобы я рассказал об этом и остальным, – хрипло сказал Джулиан, – я расскажу.

– Сейчас не время решать, – ответил Марк, и в этой простой фразе, в том, как он посмотрел на Джулиана, Эмма впервые с возвращения Марка увидела мир, в котором Марк и Джулиан жили вместе, вместе растили братьев и сестер и вместе решали, что делать. Впервые она увидела гармонию, которую они потеряли. – Враги окружают Институт, на кону стоят наши жизни. Сейчас не время.

– Жить с этой тайной нелегко, – сказал Джулиан, и в его голосе послышалось предостережение, но проскользнула и надежда. Сердце Эммы болело из-за всех этих жутких, отчаянных жертв, на которые пришлось пойти двенадцатилетнему мальчишке, чтобы сохранить свою семью. Из-за тьмы, окутавшей Артура Блэкторна, в которой не было его вины, но из-за которой его подвергли бы его жестокому наказанию. Из-за бремени всей этой лжи во спасение: ведь ложь во спасение все равно оставалась ложью. – А если Слуги исполнят свою угрозу…

– Но откуда они узнали? – спросила Эмма. – Откуда они узнали об Артуре?

– Я не знаю, – покачал головой Джулиан. – Но нам, наверное, придется это выяснить.

Кристина наблюдала за Диего. Тот положил ее на кровать в медицинском кабинете и, сообразив, что не сможет сесть рядом, пока не снимет меча и арбалета, принялся неуклюже отстегивать их от ремня.

Диего редко бывал неуклюж. Кристина всегда представляла его грациозным, более грациозным из двух братьев Росио Розалес. В Хайме было больше ярости и воинственности. Сняв меч и арбалет, Диего расстегнул черную толстовку и повесил ее на крючок возле двери.

Он стоял к Кристине спиной. Сквозь его белую футболку просвечивали десятки новых шрамов и новых Меток. Некоторые были постоянными. На правой лопатке красовалась большая черная руна смелости в битве, уголок которой выглядывал из-за воротника. Казалось, Диего стал шире в плечах, что у него на талии и на спине появились новые мускулы. Его волосы отросли и касались воротника. Когда он повернулся, они скользнули у него по щеке.

Кристина смогла справиться с удивлением от встречи с Диего – ведь события после этого завертелись с поразительной скоростью. Но теперь они остались наедине, и она смотрела на него и видела прошлое. Прошлое, от которого она убежала и которое пыталась забыть. Оно было в том, как Диего придвинул стул к ее кровати, как наклонился, чтобы осторожно расшнуровать ее ботинки, как стянул их и закатал ее левую штанину. Оно было в том, как его ресницы бросали тень ему на скулы, когда он, сосредоточившись, водил кончиком стила по ее ноге недалеко от раны, как он выписывал целительные руны. Оно было в родинке в уголке его рта и в том, как он нахмурился и отклонился назад, чтобы оценить свою работу.