Несколько долгих мгновений Джулиан молчал, слыша лишь собственные шаги. На последней ступеньке он повернулся.
– Не забывай об этом, – сказал он и пошел прочь.
Потому что я – Сумеречный охотник.
Марк стоял рядом с Кьераном на лужайке, которая спускалась до края утеса и уходила к морю. За ними возвышался темный Институт, но издалека пробоина в крыше была не видна.
Кьеран сунул в рот сложенные пальцы и свистнул. Этот свист был до боли знаком Марку. Сердце замирало у него в груди от одного вида Кьерана: его осанка, каждая линия его тела выдавали его царственное происхождение, а волосы слишком отросли, ведь Марка не было рядом, чтобы их постричь, и иссиня-черные пряди теперь падали ему на глаза и спутывались с длинными ресницами. Марк помнил, как его очаровывали изгиб и мягкость этих ресниц. Он помнил, как они касались его кожи.
– Зачем? – спросил Кьеран. Он стоял вполоборота к Марку, напряженный, словно ожидающий удара. – Зачем ехать со мной?
– За тобой нужен глаз да глаз, – ответил Марк. – Когда-то я доверял тебе. Теперь я тебе не доверяю.
– Это неправда, – сказал Кьеран. – Я знаю тебя, Марк. Я знаю, когда ты лжешь.
Марк повернулся к нему. Он вдруг понял, что всегда немного побаивался Кьерана: его высокого положения, его непоколебимой уверенности в себе. Теперь этот страх прошел, и Марк не знал, связано ли это с руной смелости, начертанной у него на плече, или с тем, что он больше не нуждался в Кьеране для того, чтобы жить. Хотел его, любил его – все это иное. Но он мог выжить и без него. Он был Сумеречным охотником.
– Ладно, – сказал Марк, понимая, что должен ответить «что ж, будь по-твоему», но чувствуя, что возвышенная речь фэйри уже не дается ему, что любовь к ней не струится в его жилах. – Я скажу тебе, зачем я решил поехать с тобой…
Мелькнула белая вспышка. Ветрогон приземлился возле них, отвечая на зов хозяина. Он поприветствовал Марка негромким ржанием и ткнулся ему носом в плечо.
Марк потрепал его по загривку. Сотню раз носил он на своей спине Марка и Кьерана, сотню раз они сидели на одном коне, скакали вместе и вместе сражались. Когда Кьеран оседлал жеребца, у Марка снова замерло сердце.
Кьеран взглянул на него – принц до мозга костей, несмотря на окровавленную одежду. Он прищурился, его разноцветные глаза стали тонкими полумесяцами.
– Так скажи мне, – произнес он.
Марк почувствовал, как руна ловкости полыхнула огнем, когда он оседлал коня. Его руки невольно скользнули туда, где они покоились всегда, – на ремень Кьерана. Кьеран с шумом втянул в себя воздух.