Мама обернулась и с той же нежной улыбкой посмотрела ей в глаза.

– Ты у меня будешь самой счастливой, доченька. Ты будешь самой счастливой, Беляночка.

Она поцеловала прозрачную стену с той стороны, и они ушли пить чай под громадной луной, желтой, как голова сыра.

А девочка-которой-вернули-имя сидела на пепле, в который превратилась ее жизнь, и ревела навзрыд, будто вновь была несмышленым младенцем и верила, что если долго, очень долго и очень отчаянно плакать, то мама обязательно услышит, придет и поможет. Все исправит. Все починит.

И все пройдет.

– Вставай, Белянка, – раздалось над ухом.

Совсем близко раздалось, здесь, по эту сторону проклятой стены.

Она вскинула полные слез глаза и увидела Стрелка. Он стоял над ней и протягивал руку. Улыбка рисовала на его щеках продолговатые ямочки, но голубые глаза светились грустью. Пересыпались под неслышимым ветром прямые волосы, топорщился мохнатый ворот безрукавки.

Это был он! Это взаправду был он! Даже пахло как будто солнцем, и летом, и счастьем. И он был здесь, по эту сторону стены, он протягивал руку!..

Она вскочила на ноги и кинулась к нему…

… но он отступил на шаг и покачал головой.

– Стой! – крикнула она, грудь будто ошпарило кипятком. – Куда ты?

– Еще не время, любимая. Еще не время.

– Но почему? Я выполнила обещание! – Она вновь шагнула к нему.

А он вновь отступил:

– Не теперь.

– Но все закончилось!

Она шагнула. Он отступил и прижался спиной к прозрачной стене.

По ту сторону в ночной темноте шелестели ивовые лозы, струилась река.

– Ничего не закончилось, Белянка. У тебя еще целая жизнь впереди.