Дрю присела на прикроватный столик, обхватила себя за плечи. В изгибах лица Хайме она узнавала Диего: словно кто-то взял Диего и сделал все углы его лица острее. Еще одна вытатуированная надпись окружала смуглое запястье Хайме, исчезая под рукавом футболки; Дрю пожалела, что не знает испанского настолько хорошо, чтобы перевести ее.

Она повернулась к двери, чтобы оставить его одного.

– Не уходи, – вдруг сказал Хайме. Дрю обернулась и увидела, что его глаза Хайме, а ресницы отбрасывают тени на высокие скулы. – Мне так давно не с кем было поговорить.

Она присела на край кровати. Хайме перекатился на спину, скрестил руки за головой. Он весь состоял из длинных конечностей и черных волос, и ресниц, похожих на паучьи лапки. Все в нем было немножко шероховатым – как всё в Диего было ровным. Дрю старалась не пялиться.

– Я видел наклейки у тебя на прикроватном столике, – сказал Хайме. Дрю купила их в магазине на Флит-стрит, когда выходила за сэндвичами вместе с Дианой. – Они все с ужастиками.

– Мне нравятся ужастики.

Он усмехнулся. Черные кудри упали ему на глаза, и он откинул их назад.

– Нравится пугаться?

– Ужастики меня не пугают, – сказала Дрю.

– А разве не должны? – В его голосе звучал искренний интерес. Дрю и не помнила, когда в последний раз кто-то искренне интересовался ее любовью к слэшерам и ретро-хоррорам. Джулиан иногда засиживался допоздна, чтобы посмотреть с ней «Отель ужасов», но она понимала, что это лишь потому, что он ее старший брат.

– Я помню Темную войну, – произнесла она. – Помню, как люди умирали у меня на глазах. Мой отец был одним из Затемненных. Он вернулся, но это… это был не он. – Она с усилием сглотнула. – Когда я смотрю фильм ужасов, я знаю: что бы ни случилось, когда он закончится, со мной всё будет в порядке. Я знаю, что все люди там – актеры и после титров разойдутся по домам. Кровь ненастоящая, и ее смыли.

Глаза Хайме были темными и бездонными.

– И у меня почти получается поверить, что ничего не было, – проговорил он. – Представить себе, что ничего не случилось.

Дрю грустно улыбнулась.

– Мы Сумеречные охотники, – сказала она. – Мы себе такого не представляем.

– Люди на что угодно пойдут, лишь бы не делать работу по дому, – сказал Джулиан.

– Но только не ты, – заметила Эмма. Она лежала на диване, перекинув ноги через подлокотник.

Поскольку сегодня они не могли пойти за Аннабель в церковь, они решили провести день за чтением дневников Малкольма и изучением рисунков Аннабель. К закату у них уже накопился внушительный объем заметок, рассортированный стопками по всему коттеджу. Заметки о хронологии – когда Малкольм присоединился к семье Аннабель, возглавлявшей корнуолльский Институтом. Они усыновили его еще ребенком. Заметки о том, как сильно Аннабель любила Блэкторн-Мэнор – фамильное владение Блэкторнов в зеленых холмах Идриса. Как они вместе играли в Броселиандском лесу. Как Малкольм начал планировать их будущее и построил коттедж в Полперро, и как они с Аннабель скрывали свои отношения, обмениваясь письмами через ворона Аннабель. Как отец Аннабель разоблачил их и вышвырнул дочь из дома Блэкторнов, и Малкольм наутро нашел ее, рыдающей на берегу.