– Это просто слова, которые мне нравятся, – ответил он. – Когда я говорю их сам себе, у меня в голове… становится тише. Это тебе мешает?

– Нет! – выпалил Кит. – Просто мне было любопытно, какие слова тебе нравятся.

Тай закусил губу. На мгновение Киту показалось, что тот вообще промолчит.

– Дело не в значении, просто в звучании, – сказал он. – Стекло, близнец, яблоко, шепот, звезды, хрусталь, тень, напев. – Он отвернулся, дрожащая фигурка в слишком большой для него толстовке, черные волосы впитывают лунный свет, не отражая.

– «Шепот» мне тоже нравится, – сказал Кит. Он шагнул к Таю и легко коснулся его плеча. – Облако, секрет, шоссе, ураган, зеркало, замок, тёрн.

– Блэк-тёрн, – с ослепительной улыбкой подхватил Тай, и Кит понял, в этот момент, что всё, что бы он себе ни говорил последние несколько дней насчет побега, было ложью. И, может, Ливви именно в ответ на эту ложь и набросилась на него тогда, у магического магазина – на то, что скрывалось в глубине его сердца, что твердило ему, что он, возможно, уйдет.

Но теперь он знал: он не уйдет из Сумеречных охотников. Никуда не уйдет. Потому что отныне его дом там, где Блэкторны.

22 Мрачный прах

22

Мрачный прах

Когда на следующее утро Эмма проснулась, то увидела, что ухитрилась не завязаться во сне узлом вокруг Джулиана. Прогресс. Может, это потому, что всю ночь ее мучили кошмары, в которых она видела своего отца – и он сдирал кожу с лица, и превращался в Себастьяна Моргенштерна.

– «Люк, я твой отец», – пробурчала она, и Джулиан тихонько рассмеялся. Она поплелась на поиски доспехов, чтобы не видеть, как он встает, очаровательно заспанный и растрепанный. Она переоделась в кабинете, пока Джулиан принимал душ и одевался; они встретились за быстрым завтраком, состоявшим из тоста и сока, и отправились на поиски Аннабель.

Когда они добрались до церкви Портхэллоу, был почти полдень. Солнце высоко стояло в небе – судя по всему, «близко» по меркам пикси не совпадало с человеческим «близко». Хотя у Эммы в голове всё время звучал пронзительный голосок пикси. Убийственно близко, – сказал он. Что бы это ни значило, ей это не нравилось.

Церковь стояла на утесе. Вдали простиралось море – матово-синий ковер. По небу, словно мазки кистью, стелились облака – словно кто-то расщипал и разбросал пук ваты. Воздух был наполнен жужжанием пчел и ароматом поздних полевых цветов.

Вокруг церкви всё заросло сорняками, но само здание осталось в неплохом состоянии, хоть и было заброшено. Окна аккуратно забрали досками, а к входной двери был приколочен знак «Проход воспрещен: Частная собственность! Ваше пребывание здесь незаконно». Недалеко от церкви находилось маленькое кладбище. Серые, отмытые дождем надгробия были едва видны в траве. Колокольня одиноко возвышалась на фоне неба. Эмма поправила Кортану на спине и оглянулась на Джулиана, который, хмурясь, смотрел в ее телефон.