Кьеран уверенно шел впереди – тень среди теней.

В конце концов они достигли квадрата из обращенных друг к другу кирпичных зданий с увитыми плющом зелеными решетками на фасадах. В центре квадрата имелся небольшой скверик типичной городской растительности: несколько деревьев, плоская ухоженная трава и каменный фонтан посередине. Когда Кристина скользнула за дерево, прижавшись к стволу, и выглянула оттуда, чтобы последить за Кьераном, до нее донесся слабый плеск воды.

Кьеран задержался у фонтана. С дальней стороны маленького парка к нему прогулочным шагом приближался некто в зеленом плаще. Лицо его было знакомо: мягкая смуглая кожа и блестевшие даже в темноте глаза. У него были длинные худощавые руки; под плащом виднелся дублет с нашитой сломанной короной Неблагого Двора. Это был Адаон.

– Кьеран, – устало сказал он. – Зачем ты меня призвал?

Кьеран отвесил неглубокий поклон. Кристина чувствовала, что он нервничает. То, что она знает Кьерана достаточно хорошо, чтобы понимать, когда он нервничает, ее удивило. Она бы скорее сказала, что он для нее почти незнакомец.

– Адаон, брат мой, – произнес он. – Мне нужна твоя помощь. Мне нужны твои знания о заклятиях.

Брат Кьерана выгнул бровь.

– На твоем месте, темноволосый братец, я бы не обращался к заклинательству в мире простецов. Ты среди нефилимов, и они будут этим недовольны, равно как и местные колдуны и ведьмы.

– Я не хочу накладывать заклятий. Я хочу одно снять. Связующее.

– А, – сказал Адаон. – И кого же оно связало?

– Марка, – сказал Кьеран.

– Марка, – с некоторой издевкой повторил Адаон. – Что же в нем такого особенного, что тебе есть дело, связан он или нет? Или он должен быть связан лишь с тобой одним?

– Этого бы я не хотел, – яростно произнес Кьеран. – Никогда бы не хотел. Он должен любить меня по собственной воле.

– Привязка – не любовь, хотя она может изобличить чувства, которые в ином случае не вышли бы наружу. – Вид у Адаона стал задумчивый. – Я и не представлял себе, темноволосый братец, что услышу от тебя такие слова. Когда ты был ребенком, ты брал что хотел и не думал о цене.

– В Дикой Охоте никто не остается ребенком, – сказал Кьеран.

– Какая жалость, что тебя отослали, – сказал Адаон. – Ты стал бы прекрасным Королем после нашего отца, и Двор бы тебя любил.

Кьеран покачал головой.

– Я бы не захотел стать Королем.

– Потому что тебе пришлось бы оставить Марка, – подхватил Адаон. – Но каждый король чем-то жертвовуют. Такова их природа.