– Неуважительным? – Джулиан невесело улыбнулся. – Эмма, ты не видела того, что видел я. Того, что натворил Малкольм. Он разорвал ткань того, что делало эту церковь святым местом, в клочья. Он пролил кровь, а потом тут пролилась и его собственная. А когда в церкви происходит такая бойня, это хуже, чем в любом другом здании. – Он с силой провел рукой по волосам. – Помнишь, что Валентин сделал с Мечом Смерти, когда забрал его из Безмолвного Города?
Эмма кивнула. Все это знали. Это вошло в историю Сумеречных охотников.
– Он изменил его. Раньше меч принадлежал серафимам, а потом стал принадлежать аду. Валентин превратил добро в зло.
– И эту церковь тоже изменили. – Джулиан откинул голову назад, чтобы посмотреть на колокольню. – Каким бы это место в свое время ни было святым, сейчас оно настолько же нечисто. И демонов будет и дальше к нему притягивать, они будут прорываться в наш мир, и не станут сидеть на месте – они пойдут в деревню. Станут опасны для тех, кто там живет. И для нас.
– Убеди меня, что тебе не просто хочется сжечь дотла церковь в качестве громкого заявления.
Джулиан вежливо ей улыбнулся – той улыбкой, которая вызывала к нему всеобщую любовь и доверие и придавала безобидный вид. Даже незапоминающийся. Но Эмма видела ее насквозь – до самых бритвенных лезвий под ней.
– Я не думаю, что кому бы то ни было тут захочется слушать мои аргументы.
Эмма вздохнула.
– Здание каменное. Нельзя просто взять и нарисовать на нем огненную руну, а потом ждать, что оно вспыхнет как спички.
Джулиан посмотрел на нее.
– Я не забыл, что случилось тогда в машине, – сказал он. – Когда ты меня лечила. Я знаю, на что способна руна, которую мы рисуем, подпитываясь энергией друг друга.
– Ты хочешь, чтобы я тебе помогала?
Джулиан повернулся к церковной стене – серому граниту, в котором через равные промежутки были заколоченные окна. Вокруг буйно пробивалась трава, вся в звездочках одуванчиков. Издали слабо доносились крики играющих на пляже детей.
Джулиан протянул руку со стилом и начертил руну на каменной стене. Рисунок вспыхнул, по краям забились язычки пламени.
– Положи на меня руки, – велел Джулиан.
– Что? – Эмма не была уверена, что поняла его правильно.
– Если мы прикоснемся друг к другу, будет легче, – заметил он. – Положи мне руки на спину или на плечи.
Эмма подошла к нему сзади. Джулиан был выше нее; поднимать руки к его плечам значило бы очень неловко вытянуться. Стоя так близко к нему, она чувствовала, как поднимается его грудь при дыхании, видела крошечные веснушки на шее сзади – там, где ветер отбросил в сторону волосы; видела, как широкие плечи переходят в узкие талию, бедра и длинные ноги.