– Да, доктор. ― Тон становится тверже, сверкают глаза. ― Едемте скорее, хватит тратить время. Вы все поймете! Давно пора! Это все, все и ради вас тоже!

Она собирается пришпорить лошадь. Я, перегнувшись навстречу, сжимаю бледную руку, отнимаю поводья. Эмма трясется. Трясется все сильнее.

– Господи, как я не понял сразу… вы больны. Я должен отвезти вас…

– Нет! ― Она почти кричит и в свою очередь дергает меня за руку, порывисто тянет, едва не стаскивая с коня. ― Я здорова! И вы нужны мне! Нам! И Джейн! Вы…

По впалым щекам бегут слезы. Она тянет меня опять, потом, сдавшись, выпускает, просто глядит ― измученно и… безумно. Я долго отказывал себе в этом слове. Подменял другими, утешаясь, ― тщетно. У Эммы перевозбуждение, граничащее с припадком. Галлюцинации, раз она слышит бесплотные голоса. Правдивые ли новости она вообще привезла? Не выдумала ли чудовищ и пустую могилу сестры? Но ведь пожар на судне был. И никуда не делась тревога, некое чутье, которому я привык верить. Мне страшно за Амбера, так же, как за помутившуюся рассудком несчастную малышку. И… что еще я могу сделать?

– Хорошо. Да, я…

Я готов уступить, поехать с Эммой, куда пожелает. Может, так, ― не найдя Амбера в роще, ― она поймет, что нуждается во врачебной помощи. Я произношу одно слово согласия, второе, но третье поднимается спазмом болезненной рвоты. Оно не дается. Я закрываю глаза.

Тело меня все-таки предало.

***

– Мильтон…

Гнилая горячка ― так некогда звали тиф. Во сне знакомый голос тоже прорывается из гнили, из липко сковавшей темноты. У гнили много ликов: раскаленный обруч вокруг головы, колючий песок под веками, бурлящее пламенем нутро. Даже в забытье я понимаю: острая форма, быстротекущая. Раз дошло до сыпи, уже разгар. Закономерно: погруженный в чужую болезнь, я подставил собственной спину, а теперь плачу. Дороже, чем те, кто начал лечиться в первые дни.

– Потерпи. Держись.

Темнота сжимает мою руку, у темноты голос Амбера. Он рядом, вторая его ладонь ложится мне на лоб. Здесь же, подле меня, кто-то ― не он ― сдавленно плачет:

– Я не хотела, я не думала… Эйриш, я…

Имя. Неправильное. Почему?..

– Проклятье, посмотри на него! Почему ты не спросила меня, почему?! Кто просил его тащить?

Девушка снова всхлипывает, снова шепчет, и взывает она теперь ко мне:

– Доктор… доктор, милый, я умоляю, доктор… очнитесь…