«…и узнай меня».

Он не произносит этого. Клянусь. Но я слышу.

Луизиана, осень 1863 года

Слушайте меня, эй, ребятки, садитесь ближе к нашему огню и слушайте. Что вы смотрите, что прячетесь друг за другом? Думаете, солдаты не рассказывают темнокожим детям сказки, даже солдаты славного Севера? Ничего вы не знаете о солдатах, ничего. Да и о Севере. Но скоро узнаете, ведь вы теперь ― как и мамы, папы, ― свободные люди. Такие же свободные, как все. Какими создал Господь.

А что вы знаете о свободе, вы, белозубые и босые? Что она пахнет порохом? Что стучит копытами коней ваших удирающих хозяев? Что поет гимны отважного Союза? Идите сюда, попробуйте ее, ведь у нас есть кофе, хлеб, немного шоколада. Плевать, что те, кто владел вами, спалили красивый дом, где мы могли бы заночевать. Плевать, что выкорчевали половину фруктового сада, а другую половину оборвали, отравили и скормили скоту, отчего он весь передох. Плевать, что все это ― только чтобы ничего не взяли мы. У нас своя свобода, свои руки, чтобы трудиться. Выращивать, ухаживать, кормить. И сражаться. Но сегодня мирный вечер, поэтому… ну вот, все сели? Мильтон, старый сыч, и ты среди сорванцов? Ну сиди. Эй, ребята, этот усатый джентльмен сегодня резал людей. И вчера резал людей! И каждый день режет людей, и вас может зарезать! Что, испугались? А ну не убегать! Он ― доктор. И если он режет кого-то, тот потом точно не умрет. Поняли? То-то же!