Я думала об этом и проклинала злой рок. Я спрашивала, почему так, почему должна обретать и тут же расставаться, почему столько несказанного, столько нежности рвет душу. Я не хотела отпускать Джейн. Я подло просила Небо сделать хоть что-то, чтобы она остановилась, опомнилась, поняла: мне очень больно. Но… больно было не мне, как всегда баюкавшей лишь свои страдания. И я еще не знала: они только начинаются.

…Прямо сейчас я вижу, как Джейн вдруг падает вниз, как Мэчитехьо летит за ней. Он подхватывает ее и прижимает к себе, о чем-то спрашивая, но не получая ответа. Он снова взмывает. Сестра вся в крови. Под доспехом, на рубашке, ― алое, кожа бледна как воск. Затуманенный взгляд мечется с моего лица на его, потом к небу ― и останавливается. Джейн склоняет голову к груди того, кто держит ее так крепко, кто тщетно призывает желтый туман, залечивший рану на ее боку.

– Не надо… ― Она гладит его по щеке, рука тут же падает. ― Прости меня. Я… не…

– Что с тобой? Что?.. ― Я не узнаю его голос, прежде сильный и зычный.

Пятна тления проступают у сестры на запястье. Амбер склоняется ближе, потом пристально смотрит мне в глаза.

– Кто ее воскрешал? Чья кровь?

– Моя… ― отзываюсь, пытаясь взять Джейн за холодную руку; пальцы тут же выскальзывают. ― Саркофаг раскололся, Эйриш, как твой! Она встала! Она…

– Что у вас за общая рана? ― Он проводит по лицу хрипящей, недвижной Джейн. Под волосами, на виске у нее еще один неотвратимый темный след. ― Эмма, что?

– Мы… сиамки. ― Хотя он смотрит молча, я всхлипываю, у меня не получается дышать. ― Как твои помощницы! Срослись совсем чуть-чуть, нас сразу разрубили, и…

Светоч обрывает меня, что-то шепчет. Вокруг его ладони вспыхивает лиловое пламя, пальцы проводят над животом Джейн, но она только грустно улыбается, и струйка крови бежит с губ. Веки почти опустились. Она уже не видит нас, глядит в пустоту.

– Это не то, Эмма. ― Эйриш находит среди людей внизу доктора, но, подумав секунду, не окликает. ― Рана должна быть разделена. Должна быть жертвенной. Ваша ― почти как обрезанная пуповина. Она обманула Звезды на какое-то время, но не может дать…

– Помоги ей, ― снова звучит голос вождя, склонившегося и прижавшегося лбом ко лбу Джейн, ловящего ее ускользающее дыхание. Он не слышит приговора, не хочет слышать, как и я. ― Пожалуйста, сделай хоть что-нибудь. Ты знаешь это волшебство. Ты… жив.

– Я не могу. ― Снова рука вспыхивает, пальцы рисуют незнакомые символы, тающие алым дымом. ― Нет. Ничего не получается, даже просто остановить… тление.

Слово ― удар плети. Рядом двое глядят друг на друга; Эйриш бледен, почти как Джейн. Он совсем не хочет говорить то, что говорит, тому, кого едва обрел вновь, но продолжает: