«Как я могла попасться?! Как он нашел меня?!»

– Я не полечу на Гану! Я не сдамся!– в голос зарыдала я, но все еще яростно сопротивляясь.

Командор открыл дверь челнока и втолкнул меня внутрь. Широко раскрыв глаза, я быстро смахнула слезы и непримиримо выкрикнула:

– Я не вернусь в альянс! Вы не знаете, на что обрекаете меня…

– И на что же?– прищурился он и грозно надвинулся. Я вздрогнула и попятилась.– Тебя что – били? Что ты дергаешь от каждого хомони?

– Побои – это не самое страшное,– на выдохе прошептала я, вспоминая звезду на спине Лю Мин и кровь, стекающую по ее хрупким ногам. От яркой картины перед глазами поморщилась и содрогнулась всем телом.

Командор на секунду замер взглядом на моем лице, радужки ярко вспыхнули, а затем сменились спокойным мерцанием. Он отвернулся и нервно ударил по кнопке закрытия двери. Та захлопнулась, и я вжалась спиной в корпус челнока.

– Рассказывай!– сурово потребовал командор.

Я знала, что он требует правды. И в отчаянии готовилась рассказать все начистоту, только бы это помогло.

Он продолжал стоять спиной, одной ладонью упираясь в дверь, и, содрогаясь от рыдания, я заговорила:

– Вы правы, я лгунья… Я помню все, что со мной произошло… Макрон Босгорд выбрал меня на торгах… Он единственный претендент и воспользовался древним правом поставить печать практически сразу… Но я слишком боялась его, он ведь законник, чтобы рассказать правду о нем и то, что он сделал,– я зажмурилась и с горечью выдохнула:– Я не хочу даже вспоминать это …

Неожиданно командор повернулся и схватил меня за руку.

– Почему твои слова не совпадают с гражданской историей?– жестким голосом спросил он.

– Отпустите меня!– взмолилась я, схватив его за руку, которой он держал меня, и падая на колени.– Меня все равно накажут и всю мою семью… Но добровольно я никогда не вернусь туда, где он найдет меня…

Командор склонил голову и посмотрел на мои пальцы на своей руке: я впилась в его кожу ногтями, будто пыталась выцарапать свободу.

– Отвечай, Малых!– приказал он.

От его тона внутри все сжалось. Хомони стоял надо мной, как неприступная скала. Так и хотелось пригнуться, склонить голову или провалиться сквозь пространство. Но злость все еще кипела и стирала границы благоразумия.

Молчание продлилось, казалось, целую вечность. Я ослабила хватку и, в конце концов, отпустила его. Он тоже отнял свою руку. Сев на икры и опустив голову, я уронила руки на колени. А потом вдруг произнесла то, что уже не смогла исправить, и снова увязла в паутине лжи:

– Да, я нарушила не один смертельный закон. Я пошла на то, чтобы мою историю затерли,– пульс участился от испуга, но все же продолжила с еще большей убежденностью:– Я собиралась стереть и печать, чтобы скрыться от этой семьи… Но не смогла… И вы не сможете меня удержать, я все равно сбегу!.. Или умру…