– Шуна... мне кажется или ты сошла с ума?

– О чем это ты? – степнячка выглядела совершенно невозмутимо, знай себе двигала ножом. – Не понимаю.

– Понимаешь, – Айна почувствовала, что начинает злиться. – Зачем ты полезла к Вереску? Я знаю, для тебя так проще всего... отношения строить, но это... это безумие!

– Ты что, подслушивала что ли? – ровным, недрогнувшим голосом спросила Шуна. – Ну и ну... вот уж не ждала от тебя... А если и так? Что тогда? Он хорошенький и сладкий. И влюбился в меня, дурень, по самую макушку...

– Шуна! Он же мальчик еще!

– Да?.. А чем мальчики хуже девочек? Он не младше своей сестры, которая целуется с отцом моего ребенка!

– Так ты... Ты что, решила отомстить им всем? Вот так? Использовать этого бедного ребенка?! Да ты правда сошла с ума!

Шуна дернула плечом.

– Думай как хочешь. Мне все равно. Только не учи меня жить! – она помолчала немного, глядя блестящими глазами на дорогу, потом вдруг выронила нож (тот звякнув, упал под скамью) и добавила тихо: – Да не было ничего... Ты, видать, на самом интересном месте ушла. Но он правда поцеловал меня. Сам. Ребенок, говоришь... Айна, дети так целовать не умеют. Я... я даже с Лианом ничего подобного не чувствовала. А потом он сказал... Знаешь, что сказал этот «ребеночек»? «Я, – говорит, – все бы отдал, чтобы быть с тобой, да только у меня ничего нет, кроме костылей и моего тайного имени... А это не то, с чем приходят к любимой»... Сказал, что нам обоим нужно время...

Из груди у Айны вырвался вздох.

– Время... Шуна, он и вправду мудрей тебя.

– Похоже на то. А имя у него красивое...

– О!.. Так он его назвал?

– Да...

Айна снова вздохнула. Ну что тут скажешь? Если человек открывает тебе свое тайное имя, которое дано только для самых близких, это уже не шутка. Она отыскала тонкую ладонь подруги и нежно сжала ее. Злиться на Шуну почему-то было почти невозможно.

– Ты совсем... совсем не веришь, что Лиан вернется? – спросила она с трудом.

Шуна покачала головой и отвернулась.

– Вереск не умеет лгать. Даже если хотел бы. Он какой-то... заколдованный будто. Когда ты захочешь узнать о чем-то правду, спроси у него.

– Так ты... ты спросила про Лиана? И Иву? Но ведь он не может знать всего. Не может знать будущего, – сказав это, Айна тут же осознала всю глупость своего утверждения. – Или... может?

Шуна кивнула. Нагнулась и подняла из-под скамьи нож, но так и осталась сидеть, потерянно держа его в руке. Сердце у Айны сжалось от боли. Нет, сама она никак не могла поверить в то, что их привычный ровный и понятный мир утрачен навсегда. Это казалось невозможным. Ведь вот же – маленький круглый живот подруги, в котором зреет новая жизнь... Ребенок Лиана. Его плоть и кровь. Как он может не быть рядом? Как может по доброй воле отказаться от того, что было ему так дорого?