И горницу эту светлую князь любил, которую много лет назад определил себе для «тихой» работы, здесь он с куда большим удовольствием принимал отдельных просителей и вёл разговоры с нужными людьми. Сейчас Ярослав, правда, никого не ждал,так что сидел в самом затрапезном виде – портки да рубаха с закатанными рукавами, сапоги по жаре сбросил, а на краю стола возвышалась большая кружка холодного кваса. Окна были распахнуты настежь, впуская в горницу то чьи-то невнятные голоса, то собачий лай, то птичьи трели.

Когда дверь тихонько скрипнула, открываясь, Ярослав и мысли не допустил, что это кто-то, кроме дьяка Осипа Хмельного, который для всяческих поручений сидел под дверью горницы.

– Чего там, Осип? – окликнул, не поднимая головы.

– Это не Осип. Дозволишь войти, княже,или дьяк должен был доложить?

Услышав и, конечно, сразу узнав женский голос, Ярослав вскинулся, с удивлением глянул на свою жену. Княгиня, в пику князю, одета была по чину – зелёный сарафан, богато шитый золотом, тончайшего полотна рубашка, неизменный венец в смоляных волосах. Софья носила его часто и с гордостью, это князь не любил всяческие «побрякушки», считал бабьими развлечениями,и если надевал свой, то только тогда, когда избежать не выходило.

– Да нет, отчего же, проходи, – через мгновение опомнился он. - С чем пожаловала?

– Нешто я не могу к мужу своему просто так зайти?

– Можешь, – спокойно кивнул Ярослав. – Только последний раз ты это делала лет, почитай, пять назад.

Княгиня смолчала, опустив взгляд, села через стол против мужа. Возразить было нечего, а к тому, зачем пришла, переходить она не спешила. Не торопил её и Ярослав; отложил бумагу, которую читал, сцепил пальцы на столе и молча рассматривал. Что хотел увидеть – и сам не знал. Но видел только то, что женат он на очень красивой женщине. Необычной, непохожей на остальных, чем она его тогда и привлекла. Яркая, броская, гордая. По виду больше княгиня, чем он – князь, даром что вышла из скромного, без малого захудалого боярского рoда.

Но больше он не видел ничего. И не чувствовал ничего. К другой – чувствовал; к той, кoторая простая, неяркая, которая сбежала от его интереса. А к этой, что ему троих дeтей родила, уже нет.

Эх, Люсерда, жестокая шутница… Чем-то, видать, обидел её князь. Или напротив, порадовал, вот и забавляется?..

– Вели своему Вьюжину меня в покое оставить. - Софья не стала ходить вокруг да около, заговорила твёрдо, глядя мужу в лицо. – Не знаю я и знать не хочу, чего он со своими псами от меня добивается, а только мочи уж нет все эти сказки выслушивать.