– Улетай-травку.

– Не отцвётшую?

Герцог качнул головой.

– Засранец.

Улетай-травку так назвали, потому что стоит ей отцвести, как она становилась хорошим наркотиком, от которого в прямом смысле слова улетали. Отцветала травка быстро, едва прорастёт, тут же начинала цвести, но до своего цветения она обладала хорошим тонизирующим свойством. Вот только в моих запасах была только отцвётшая улетай-травка, потому что предпочитала её использовать для ослабления боли при хирургических вмешательствах. Она вызывала меньше побочных эффектов, в отличие от других зелий. Да и пациенты приходили в себя быстрее.

Что случилось дальше, можно было предположить и без дальнейшего рассказа, но я выслушала ректора, чтобы знать наверняка.

– Десмант увидел, как шатается ящер под действием улетай-травки и рядом стоящего Элрико, и решил, что тот отравил животное. Слово за слово, и началась драка.

– Раз Ася пригласила меня попить кофе, то могу предположить, что с мальчишками всё в порядке.

– Почти, – подтвердил мои догадки герцог Лёхенрольде. – Они сейчас в лазарете. Наказаны тем, что все летают на ящерах, а они наблюдают с больничных коек за своими счастливыми однокурсниками и пьют противный неркат. Три раза в день.

– Разумное наказание, – кивнула я, соглашаясь полностью с решением чёрного мага.

Неркатом называли тягучее лекарство, призванное улучшить самочувствие. Ему давно предпочитают тонизирующие настойки из-за его вязкости, мешавшей нормально проглотить. Лекарство медленно, очень медленно тянулось по пищеводу в желудок, вызывая малоприятные ощущения. К тому же после его приёма появлялся вонючий запах изо рта, который ничем невозможно убрать ещё неделю после окончания приёма.

Более страшного наказания для мальчишек нельзя было и придумать. От них будут шарохаться не только товарищи, но и девчонки. Я даже усмехнулась, тряхнув головой. Мы как раз вошли в коридор с широкими большими окнами, выходившими на ту же сторону, что и окна салона, где я пила кофе с хозяйкой. И в этот момент стала свидетелем трагедии, разыгравшейся во дворе.

Рэйнер и Асия Нолан-Скаршия что-то сказали поклонявшемуся горящему камню мальчугану, который что-то прокричал в ответ своим родителям, оттолкнул мать, попытавшуюся его обнять, и побежал от них. Герцог удержал жену, кинувшуюся за сыном. По содрогавшимся плечам женщины было понятно, что она рыдала у мужа на груди.

– Всё-таки сказали, – раздался грустный голос Атаранта рядом.

От неожиданности я вздрогнула. Оказывается, сцена заставила меня остановиться и досмотреть до конца.