– Ты настоящая идиотка, – тихо сказала она, – если думаешь, что это имеет к тебе какое-то отношение. Ты не вправе злиться на меня за то, что лишь в этом я хочу поступить по-своему. Дело не в тебе и не в твоих чувствах, как бы ты ни пыталась представить всё таким образом. Потому что правда в том, что я всегда делала всё ради кого-то – ради тебя, ради богов, ради моей семьи. А это то, что я должна сделать ради себя!

С этими словами Скади выскочила из пещеры в метель и захлопнула за собой дверь, оставив позади ошеломлённую Ангербоду.

Волчица оторвала взгляд от козлиной ноги и заметила:

– Ты и правда идиотка, знаешь ли.

И ведьма ничего не могла на это возразить.

Скади ушла, и Ангербоде ничего не оставалось, кроме как работать над своим заклинанием. Порой она могла склониться над огнём и даже не опалить волосы; а порой, когда не получалось достаточно сосредоточиться, чтобы защитить даже кончики пальцев, ведьма чувствовала, что медленно приближается к пропасти.

Она ничего не могла с собой поделать. Взгляд внутрь себя, попытка почерпнуть силы каждый раз приводила её к этому месту – средоточию колдовской энергии, что вызывало ощущение, как будто она смотрела вниз в глубокий, тёмный колодец, полный бесконечной первобытной мощи, гудящей под поверхностью.

В ожидании.

Её.

Это была та же самая опасная сила, к которой она прибегла, чтобы получить знания о Рагнарёке, но никогда прежде она не пользовалась ей по своей воле, никогда прежде не управляла ей. Возможность же добровольно обратиться к этой энергии – принять её, погрузиться в неё – ужасала превыше всего. Но у колдуньи было неприятное предчувствие, что в конце концов у неё просто не останется выбора.

Ангербода знала, что, как только она шагнёт в пропасть, вернуться оттуда уже не сможет.

Но всё равно продолжала упражняться. Это было бы слишком просто – предположить, что, прибегнув к колдовской мощи бездны, она добьётся успеха. У неё будет всего одна попытка, и если предположение окажется неверным, то всё будет потеряно. Так что ведьма предпочитала полагаться в основном на себя и обратиться к бездне лишь в крайнем случае.

Её заклинание становилось сильнее с каждым днём, теперь она уже была уверена, что сможет защитить себя от ожогов с головы до ног. И вот однажды, спустя несколько недель после того, как они со Скади повздорили, Ангербода забралась на стул, босая и одетая лишь в свою самую тонкую льняную сорочку, и уставилась на очаг. Она сняла котёл, чтобы освободить себе больше пространства, но теперь, глядя на огонь, засомневалась.