Это свадебное сумасшествие в какой-то мере примирило меня с моим собственным неправильным замужеством.

Впрочем, остальные четыре пары были лишь помолвлены, только мы с Раудом женаты.

Гости спешили оказаться подальше от нового Лабиринта, боясь, как видно, что обезумевшие боги переженят всех, кто одинок. Но две пары сами вбежали в переплетение янтарных дорожек — и были тут же окольцованы.

Обрученные поздравляли друг друга и принимали поздравления от других. К Кайсе и Ойсину подошел владыка речных вод и пожал фендрику руку.

— А вы не промах, молодой человек, дважды не промах. Ваш жених — новый владыка дождя, барышня, — пояснил он ошеломленной Кайсе.

— Надеюсь, эта сила немного остудит его горячую голову, — со смехом сказал герцог Клогг-Скрапп.

— Ваше величество обещали дать за барышней приданое, — сладким голосом напомнила королю Гелеона.

Королева-бабушка, разбуженная шумом, села на своем диване:

— Что? Мой внук женится на коробейнице? Что ж, может, это и к лучшему.

В зале стоял гомон. Приглашенные, не успев оправиться от одного невероятного происшествия, тут же становились свидетелями нового и принимались его обсуждать.

Но когда от входа потянуло сквозняком, разговоры враз стихли.

Петли были хорошо смазаны, скрипа никто не слышал, да и вошел незваный гость не через огромную дверь, а через калитку, прорезанную в черной створке. Сквозь арку, соединяющую зал с просторной сумрачной передней, было видно, как мелькнула и исчезла полоса серого предутреннего света — калитка закрылась.

Вошедший, не трудясь завернуть в гардероб, проследовал в зал, как был — в коротком полушубке, черной барашковой шапочке и высоких валяных сапогах с кожаными подметками. Точно такой, каким я его помнила.

Секач Дакха.

Он нашел меня. И сейчас безошибочно шагал в мою сторону, оставляя на полу снежные следы, которые тут же улетучивались.

Впрочем, узнать меня было немудрено. Среди знати, одетой в шелка и бархат, я одна щеголяла в крестьянском наряде.

— Как он вошел? — удивился кто-то.

— Это Храм Всех Богов, — ответил ули в черно-белом балахоне. — И Дакха в том числе. А для слуг богов храм открыт всегда.

Кажется, он сам был этому не рад, однако храм впустил секача, и возражать не имело смысла.

Но я не видела Дакха на параде богов! Если бы Многоликий явил его лицо, я умерла бы от страха.