«Я забрал её сны. Все они сегодня будут сниться мне.»

«Эва видит кошмары!» – встревоженно предупредил Марэ. Рокки усмехнулся и ушёл.

Эва проспала крепко и без сновидений целую ночь. И проснулась на рассвете, когда колибри подняли привычный писк у поилки, а тень мангового дерева едва отпечаталась на подоконнике. Грудь больше не болела. Ещё слегка кружилась голова. Но в сердце было тихо и спокойно. Увидев спящего в кресле Марэ, Эва улыбнулась и осторожно, на цыпочках выбралась из спальни. Сварила и выпила кофе в солнечной тишине кухни, вышла на веранду, взяла в руки блокнот и карандаш, села на влажную от росы ступеньку – и забыла обо всём на свете. Она даже не заметила, как пришёл дон Осаин с очередной настойкой в банке из-под фасоли, как старик, покачивая головой, несколько минут наблюдал за сосредоточенно работающей девушкой, как уверенно вылил свой отвар под корни питангейр и тихонько ушёл, улыбаясь.

А на другой день приехали Жанаина, Габриэла, Оба, Йанса, Ошун с детьми. Старая ферма наполнилась беготнёй, смехом, детским писком, грохотом кастрюль – началась подготовка к празднику. И Эва была просто счастлива от того, что может вместе с другими отмывать дом, наводить порядок в саду, помогать Оба, мыть и чистить бесконечные овощи и морепродукты, готовить начинки для акараже, растирать какао с маслом для бригадейрос, смеяться и болтать, зная, что теперь уже всё позади…

– Эшу приехал совсем недавно. Ты его видела? – Марэ внимательно смотрел на сестру.

– Да. И он даже не поцеловал меня.

– Ну… Эшу такой, какой есть. По-моему, он никогда не вырастет.

– Я знаю.

– Но, может, всё-таки поговоришь с ним? Я не хочу вмешиваться в твою жизнь, Эвинья. Но, если ты завтра улетишь из Баии, ни слова не сказав Эшу, – никто не знает, каким способом ему захочется утешиться! Чего доброго, нам хватит потом расхлёбывать на всю оставшуюся жизнь! А Огун, между прочим, тоже завтра улетает!

– Марэ, я ведь не против, – печально улыбнулась Эва. – И я не обижена на Эшу. Но ведь это он не хочет со мной говорить.

С минуту Марэ молчал, глядя на клубы сигаретного дыма, висящие над верандой.

– Может, было бы лучше, если бы Эшу остался твоим братом?

– Теперь уже поздно об этом думать, не так ли?

– Мне не нравится, когда кто-то делает тебе больно, малышка! – сердито сказал Марэ. – Эшу с ума сходит по тебе, это знают все. Но он, как ребёнок, никогда не думает о том, чем обернётся его очередная глупость!

– Не волнуйся. – Эва тоже не отводила глаз от дымовых колец. – Мне не больно. Я восемнадцать лет прожила с нашей матерью. Думаешь, после неё кто-то сможет меня по-настоящему ранить? Эшу, по крайней мере, никогда не делал этого нарочно. И… И я ведь всё равно не могу на него сердиться! Даже когда он этого заслуживает!