Возвращаться? Нет? Если это Изрель, шанс договориться есть, но если это не она…

Санаду рефлекторно начинает активировать заклинание телепортации – но оно не срабатывает.

Антителепортационные чары полностью накрывают его точку перемещения.

«Может, случайно её задели? Просто всю территорию вокруг обезопасили от перемещения, но если выбраться за границу чар…» – с этими мыслями Санаду ковыряет стену.

Но та тверда, словно камень. Даже вампирский коготь оставляет на ней лишь царапину.

А вот это уже на случайность не похоже.

Вздохнув, Санаду встаёт на четвереньки и заглядывает в лаз, но тот не тёмный, как обычно. Сегодня в конце брезжит слабый свет.

Значит, его потайную дверь нашли. И отрезали пути отступления.

Вздохнув, Санаду ползёт на выход.

За ванной не видно, есть кто в комнате или нет, но это не мешает Санаду выбраться из лаза с самым независимым видом. Он окидывает взглядом сидящих в креслах четырёх архивампиров – мрачных, словно на похоронах. И, демонстративно отряхиваясь, интересуется:

– Вы что-то хотели?

Келтар приоткрывает губы, но не может выдавить ни звука, лишь с вытаращенными глазами хватает ртом воздух. На его бледном лице вздуваются вены и проступают красные пятна. Будь он человеком, Санаду бы предположил, что его сейчас удар хватит. Но Келтар архивампир, так что удар ему не светит. Впрочем, чем дальше, тем больше его внешний вид заставляет Санаду усомниться в невозможности подобного исхода.

Алиастис больше напоминает памятник недоумению – настолько в шоке, что даже не дышит.

Зато у Изрель гневно трепещут ноздри и взгляд ну очень многообещающий.

Танарэс сидит со стиснутыми челюстями, в его длинных чёрных волосах то и дело вспыхивают огненные искры.

– Ну что вы на меня так смотрите? – Санаду разводит руками. – Я не обещал сидеть здесь двадцать четыре часа в сутки, да и вы не говорили, что я должен оставаться тут безвылазно.

Никогда прежде Санаду не видел, чтобы глаза задёргались сразу у четырёх архивампиров. Один-два бывало, но чтобы у четырёх сразу и так синхронно…

– Санаду, – у Алиастиса прежнее каменное выражение лица, но обычно бесцветный голос приобретает странное, непривычное выражение. Недоумение? Шок? Интонации «я говорю с идиотом»? – Когда кого-то запирают за мощными дверями в защищённом от магических воздействий месте это само собой подразумевает, что запирающие хотят ограничить передвижение запертого. Ты разве не знал?

Молчать Санаду не может:

– Если есть способ выйти – значит, сидеть в таком месте безвылазно необязательно.