Настолько сюрреалистично, что я торжественно провозглашаю:

– Так вот как я буду выглядеть после смерти. Симпатичненько.

Санаду вздрагивает.

– Да ладно! – хмыкаю я, но руку его сжимаю покрепче. – Я бы огорчилась, останься ты к происходящему совсем равнодушным. Думаешь, Мара попытается меня убить после лабиринта?

– Опасаюсь, – тихо признаётся Санаду, но по невидимой преграде стучит.

Мара бросается к нам, продолжает что-то лепетать, то и дело указывая на «мой» труп и свою расцарапанную щёку и укушенную шею. Длинные рыжие волосы прикрывали кровавую рану, зато теперь, когда Мара их поднимает, можно оценить неслабые повреждения.

– Кажется, – меня посещает внезапная мысль, – Мара боится, что я её загрызу.

Открытие довольно неожиданное.

Наши взгляды встречаются. Мара смотрит на меня странно. И вдруг невидимая преграда мутнеет. Мара бросается на неё, но, как и Санаду до этого, пробить не может.

Санаду ударяет по преграде с нашей стороны.

Что бы ни показывала иллюзия, нам надо держаться вместе. Я не хочу, но понимаю – это необходимо.

Только как?

Пинаю преграду – словно по кирпичной стене попадаю.

– У-у! – прыгаю на одной ноге.

На подгибающейся после телепортации ноге. Качнувшись, опираюсь на Санаду. А мысли – мысли крутятся вокруг невозможной телепортации: я ведь уже два раза смогла.

Санаду удерживает меня от падения, косится на Мару, и все его тревоги отчётливо мелькают на лице: надо объединяться, но «мой» труп как бы намекает, что это чревато.

Обхватив Санаду за талию, я вынуждаю его вместе со мной прижаться к незримой, всё сильнее мутнеющей преграде. Пристально смотрю на Мару. У неё даже руки опускаются. Наверное, в попытке сосредоточиться на её стороне поляны у меня становится страшный взгляд. Или кровожадный, не знаю. Но я… я смотрю на траву возле Мары и пытаюсь ощутить себя и Санаду там. Снова «вывернуться наизнанку» чтобы пройти сквозь пространство.

«Я могу!» – кричу себе, подаюсь вперёд сильнее, практически распластываясь по преграде.

Мара отступает на шаг.

– Клео, – встревоженно шепчет Санаду.