Привычных нам денег здесь нет, имеется взаиморасчёт услугами.

Так как все питаются магией, а в бытовых предметах не нуждаются, работать не принято.

Обустраиваться с размахом тоже не принято.

Из развлечений – заглядывающие сюда смертные существа, желающие обрести могущество и вечную молодость дану. Гостей здесь любят: и угощать иллюзорной едой, и устраивать с ними дикие пляски, вытаскивать воспоминания на потеху публике, дурить иллюзиями и проверять выдержку лабиринтом. Но случается это редко.

В общем, после ликбеза понимаю, почему Антоний сбежал в другой мир. У меня от одного его рассказа о местном быте острое желание спасаться отсюда быстрее. Или это чувства Санаду во мне пробиваются: у него-то чуйка на тоскливые места, и рассказ о нашей будущей вечной безмятежной жизни вызывает у него жгучее желание рвать когти из этого леса.

Встреча с дану, бестолково торчащими на каменной площади, после представления нас королеве как новых подданных, только усиливает ощущение, что здесь можно загнуться от скуки.

Дану для приличия устраивают нам пир: на краю площади возникает стол с аппетитно выглядящими яствами. Но после рассказа Антония о местном продовольствии, мы с Санаду ограничиваемся напитками.

Цедя сладкую воду из золотого кубка, я поглядываю по сторонам: дану неспешно переговариваются – словно листья шелестят. Обсуждают нас в лабиринте, какие-то деревья. Что интересно – когда на них смотришь прямо, они ослепительно красивы и похожи на людей с острыми ушами, но если расфокусировать зрение и обратить внимание на периферию, то вместо одетых в драгоценные наряды женщин и мужчин видятся не их смутные силуэты, а совсем иные – тёмные создания. Коричнево-зелёные, неестественно (на человеческий взгляд) сложенные. Очень похожие на то существо, что я увидела на поляне со скульптурами, прежде чем оно обрело вид весёлого рыжего мальчишки Антония.

Окидывая взглядом стол с горами жареного мяса и спелейших фруктов, с удовольствием поглощаемых прекрасными дану (наши воспоминания, из которых создаются иллюзии, дают им почувствовать эти вкусы), я не могу не думать о том, что всё это, похоже, иллюзия.

Очень качественная, если верить ощущениям от прикосновения к драгоценной одежде дану или тому же Антонию, но всё же иллюзия.

– А какие у вас ещё развлечения бывают? – с надеждой уточняет оглядывающийся по сторонам Санаду.

Плечи Антония поникают:

– В том-то и дело, что никаких. Но, – его взгляд светлеет, глаза восторженно блестят. – Я надеялся, что вы привнесёте в наш мир что-то новое, покажете развлечения Эёрана. Я слушал, видел – вы умеете развлекаться. Вы научите нас? Пожалуйста!