Дара глотала воздух, хваталась за лёд, лишь бы вновь не нырнуть на дно.

– Давай, давай ко мне, – Дедушка потянул её на себя, вытаскивая из воды. – Бегом! Бегом к огню! – закричал он.

Ледяная вода должна была обездвижить, а то и убить вовсе, но Дара побежала к берегу, побежала быстрее ветра. Она не почувствовала холода, только страх и горячую кровь, стекавшую по руке.

Вокруг границы, очерченной на берегу, неистовствовала снежная буря, а костёр сторожила княжеская ведьма.

Она заметила Дару издалека.

– Прыгай через огонь – завопила она, силясь перекричать бурю.

Ноги несли вперёд, и за спиной будто выросли чёрные крылья. Дара взмахнула ими, и огонь разгорелся сильнее, взметнулся к небу.

Один прыжок, словно короткий полёт.

Пламя поцеловало пальцы ног, искры взвились вокруг, ослепляя.

Неждана вмиг оказалась рядом, взяла за раненую руку и протянула её над огнём. Капли крови упали в костёр.

– Ступай в огонь, – сказала Неждана. – Не бойся, ступай.

Дара не решалась, смотрела недоверчиво на княжескую ведьму, а позади них ревела зима.

– Дара, зайди в костёр! – Дедушка бежал следом к берегу.

И лесная ведьма шагнула вперёд, её окутал сноп искр, заплясали вокруг языки пламени, и золото в груди разгорелось, как огонь в печи. Тепло, жарко, обжигающе!

Лёд таял, звеня весенней капелью, а вьюга с обидой рыдала, забираясь обратно в овраг.

Два голоса пели – мужской и женский, но больше не разобрать было слов. Рычал огонь первозданной силой, земля горела под ногами, а на востоке поднималось солнце.

Зима отступала.

Князь Чернек исполнил оба данных обещания: казнил фарадалов, но оставил в живых их детей, отправил их служками в храм, где у них всегда были бы пища, одежда да крыша над головой.