Мир перевернулся, рубаха взлетела вверх, подолом закрыла лицо. Дара забила руками, потерявшись в пустоте. Нога коснулась тверди, Дара закричала от испуга, и изо рта вылетели пузырьки воздуха. Она оттолкнулась ото дна, вспомнила, что нужно выплыть на поверхность.

Вода прежде не пугала её. Дара выросла у реки, она всегда хорошо плавала, но теперь барахталась беспомощно, как рыба, выброшенная на берег.

Вспыхнула страшная мысль, что она оттолкнулась не ото дна, а ото льда, что плыла теперь вниз, теряла драгоценное время и не успела бы уже выбраться на поверхность.

Было темно, и никак не разглядеть прорубь. От холода свело всё тело.

Чёрная тень метнулась навстречу, в запястье вцепились, с силой дёрнули.

Она вынырнула, ледяной воздух обжёг лицо. Изо рта полилась вода.

Нож полоснул запястье.

– Белая дева на поле стояла, зиму провожала, огнём прогоняла. Пусть кровь не водица, а в воду уходит, прочь утекает, тьму забирает, лёд растопляет.

Дару потянуло ко дну холодом и смертью, она схватилась одной рукой за кромку льда, за другую крепко держал волхв, и губы его бормотали заклятие без остановки, повторяли одно и то же:

– Кровь не водица, а в воду уходит…

Река забурлила, зашамкала, словно беззубая старуха, и Дара завизжала, когда кто-то схватил её за ноги и дёрнул вниз.

– Зиму провожала, огнём прогоняла! – закричал волхв-медведь. Его рука обратилась в звериную лапу.

Вода смешалась с кровью. Дара с головой ушла вниз, успела лишь задержать дыхание.

– Не шмей, дефчонка! – зашипел голос со дна реки. – Ты поклялафь! Поклялафь!

И снова рывок, и воздух обжёг лицо. Саднило запястье, и голос рядом не замолкал:

– Белая дева на поле стояла, зиму провожала, огнём прогоняла.