– Иди, – твёрже повторила Неждана, подбросила хвороста в костёр и взяла, как и Дедушка, загоревшуюся головню, обвела ей полукруг, прочертила границу между рощей и берегом.

Только тогда Дара заметила её.

Белая женщина остановилась у самой черты. Глаза, холодные, словно зимний день, следили за Дарой, а сама она, бесплотная, состояла из взвившегося в воздух снега. Огонь костра шипел, затухал, и невидимая преграда слабела. Дара прищурилась и увидела, как ближе, всё ближе продвигалась белая тень.

Неждана склонилась над огнём, сверкнуло острое лезвие короткого, будто игла, ножа. Пламя зашипело, глотая кровь. Костёр утолил жажду, вспыхнул с новой силой.

– Иди, – снова сказала Неждана.

Но Дарина едва смогла оторвать глаза от белой женщины, а та пристально наблюдала за ней в ответ.

– Иди! – громче прикрикнула Неждана.

Дара вздрогнула, попятилась назад. Она не стала больше медлить и ступила на лёд, пошла по тропинке, протоптанной Дедушкой.

«Не оборачивайся, не оборачивайся», – твердила она себе и знала, что белая женщина смотрела ей вслед и ждала, когда потухнет огонь, когда она сможет подобраться ближе.

Река показалась немыслимо широкой, а путь до Дедушки бесконечным. Вокруг были лишь ночь и лёд, белое и чёрное. И она одна среди зимы. Наверное, Даре было бы не так страшно, если бы на берегу её ждал кто-то другой. Кто-то, кому она хоть немного доверяла. Милош…

«Он играл с тобой, и только, – мельтешили мысли в голове. – Не оборачивайся».

Волхв-медведь стоял у большой круглой проруби, где лёд растаял от жара огня.

– Раздевайся до исподней рубахи, – сказал Дедушка, в голосе его не было слышно больше усмешки. – И заходи в воду.

Дара не стала ни спрашивать, ни спорить и поспешила скинуть тулуп. Когда на ней остались лишь валенки да рубаха, она оглянулась, чтобы посмотреть на берег, но не увидела ничего, кроме огонька костра, как будто он и вправду оказался куда дальше от проруби, чем был на самом деле, как будто река стала шире, чем была при свете солнца.

– Не медли, – поторопил Дедушка. – В воду ныряй с головой.

Дара вынула ноги из валенок, ступила на лёд, ёжась от холода.

Вдалеке, где горел огонь, завыл ветер, и злой его голос долетел до Дары, укусил в спину, толкнул вперёд.

– Прыгай!

Она прыгнула. Вода ударила в нос. Холод опалил пуще кипятка.

Вокруг было черным-черно, ни огонька.