Серело затянутое тяжёлыми снежными тучами небо, и не разобрать, что за время наступило: раннее утро или поздний вечер.

Ежи долго опасливо выглядывал из провала, прежде чем выйти наружу. За то время, что он был в подземелье, тела Охотников унесли, а перебитых навьих тварей предали огню. Снег остался багряно-грязным, десятки и десятки чужих следов переплелись в запутанный узор. Смердело палёным мясом, а у берега озера тлел большой костёр.

Ежи вздохнул, набираясь решимости, и выскочил из провала. Вокруг замка было безлюдно, но в чёрных окнах чудились белые лица. Сердце выпрыгивало из груди. Ежи побежал ко входу на кухню, опасаясь, что его заметят из замка или что чёрный вход окажется запертым, но ещё больше страшась выплеснуть воду из ведра.

Вытянутой рукой Ежи толкнул дверь и ворвался внутрь. Кухонные мальчишки вскрикнули от испуга.

– Ты чего носишься?! Чтоб Навь тебя поглотила, – рявкнул повар.

Ежи встал столбом у двери, оглядывая людную кухню. Все, кто собрался там – скребчие и посудомойки, повара и поварята, – уставились на него с ужасом, но постепенно один за одним вернулись к своей работе, и зазвенела посуда, забулькала вода, зашуршали щётки.

Только повар продолжал ждать ответа.

– Так страшно же, – пробормотал Ежи, пожимая плечами. – Вдруг там кто ещё бродит?

– Всем страшно, так чего других пугать? – разозлился повар. – Раз уж нас всех сюда согнали…

– Надо дверь запереть, я сразу так и сказал, – разделывая рыбу, сказал здоровый бородатый мужик.

– А где выходить тогда? Охотники всё заперли, сюда, слава Создателю, пока не добрались. Сейчас мальчишки воду нанесут, тогда и запрём. Сейчас-сейчас наши уже вернутся, – сказал старший повар. – Кстати, а ты кто такой? Не помню тебя, – он снова обратил внимание на Ежи.

– Меня послали за водой для госпожи Венцеславы.

– К ней ещё пускают?

– Ага.

– Хоть без воды бедную Лебёдушку не оставили, – жалостливо сказал один из поварят.

Ежи не решился расспрашивать кухонный люд о положении Венцеславы. Раз уж он назвался её слугой, так должен притворяться, что знал, в какую беду попала госпожа, пока его не было.

– А это… у вас есть что поесть? – спросил он робко у ближайшего поварёнка.

Мальчишка скривил губы и посмотрел на него пронзительно.

– На, – он вытащил из-за пазухи сухарь. – А для Лебёдушки сейчас что получше найду.

Ежи жадно вгрызся в сухарь, живот с восторгом заурчал. Только теперь всё тело его, как и сам Ежи, вспомнили, как давно были последние ужин и сон. Усталость навалилась так резко, что подкосились ноги. Юноша сел прямо на полу, прикрыв глаза и грызя с наслаждением сухарь. Простой хлеб показался Ежи слаще мёда.