Воспользовавшись моментом, пока колдунья хохотала, Захар попытался снова бежать. Но к собственному ужасу не смог сделать и шага.

– Отпусти меня, – принялась вырываться Женя. – Она может убить тебя, а я этого не хочу.

– Как и тебя! – сжал ее Захар только сильнее.

– Я тут живу, – тихо промолвила она, приблизив губы к самому его уху. – А если она убьет тебя, то и тут я не смогу жить дальше…

Нет! Не так должно все закончиться! Где же вы – Тристан и Марина? Отчего не приходите на помощь, когда так нужны ему? Но где-то в глубине души крепло понимание, что и тут не обошлось без колдовского вмешательства. Пелагея заранее позаботилась, чтобы помощники Захара сегодня спали как младенцы.

– Не хочешь по-хорошему, дурень, будет по-плохому! – со все возрастающей угрозой в голосе проговорила Пелагея.

И несмотря на то, что слова ее заглушали гром с неба и вой ветра, Захар отчетливо расслышал каждое.

Пелагея склонила голову и смотрела на него исподлобья. Взгляд ее становился все злее и ярче. Раскинув руки в стороны, она скрючила пальцы на манер когтей хищника. И непонятные слуху заклинания полились из ее уст.

Руки Захара безвольно опали, но Женя не перестала обнимать его за шею, судорожно повторяя: «Нет! Нет!..»

– Отойди от него, Евгения! – приказала Пелагея.

Руки той разжались, как и у Захара до того. Огромные и полные слез глаза смотрели на него с мольбой. А губы только и смогли прошептать: «Прощай!» Захар все видел, слышал и чувствовал, но ни ответить, ни пошевелиться не получалось. Тоска разрывала душу, когда Женя отвернулась от него и побрела прочь. Знал он точно, что не сама она это делает, а злая сила Пелагее заставляет, подчиняет себе. Но остановить ее не мог.

– Знаешь, почему я тебя сейчас оставлю в живых? – вкрадчиво проговорила Пелагея. – Потому что, убей я тебя, она мне этого не простит никогда, – тряхнула она головой в сторону все удаляющейся от них Жени. – Заставить забыть ее и это я уже не смогу. И виноваты те, с кем ты сюда пришел! – зло выплюнула. – Но тебе будет очень больно, дорогой, – хищно улыбнулась она. – Так больно, как никогда еще не было. Эту боль ты запомнишь на всю жизнь. И пусть это станет тебе наукой, чтобы никогда более сюда не вздумал соваться! Впрочем, совсем скоро Евгения там… испустит дух, а тут – станет для тебя недосягаема, – рассмеялась Пелагея.

После она выкрикнула какое-то короткое заклинание, и Захар упал на землю. А потом все его тело словно окунули в огонь. Он закричал, не в силах сдерживаться. Боль была настолько сильной, что мольбы о смерти приходили в голову сами собой. И не желал он этой самой смерти, да только она сейчас казалась ему избавлением и утешением. Он кричал и кричал, но крики его тонули в подсвеченной рассветом ночи. Гром стих, а боль только усилилась.