Я потянулась к его молнии, задыхаясь, когда он толкнул меня обратно к стене рядом с диваном. Шок пронзил меня, и наши руки разжались. Щелчок разъединения пронзил мою душу, а затем это было просто мое желание, заставляющее дыхание учащаться. Но даже это было волнующе, и он задрожал, когда я положила руку поверх нарисованного чернилами рисунка на его груди, и я снова почувствовала его любовь ко мне.

— Значит, все так и есть? — прошептала я, хриплый скрежет моего голоса заставил его улыбнуться жарче, когда он взял мою руку и прижал запястья по обе стороны от моей головы.

— Всегда и навсегда, — сказал он, и затем я застонала, обвивая его ногу своей, когда он опустил голову и примкнул к моей груди, находя одну, затем другую своим ртом, пока я почти не кончила прямо там.

— На тебе слишком много надето. — Я вытащила свою руку из-под его, и на этот раз он позволил мне. Я возилась с его молнией, его ноги путались. Он вздохнул с облегчением, когда я наконец расстегнула его молнию, осторожно опустив все ему на колени. А потом я снова нашла его рот, мой язык слегка переплелся с его языком, мои руки были у него за шеей, когда он снимал с меня джинсы, и я вздрогнула, холод ударил по мне, вызвав мурашки.

Я оттолкнулась от стены, учащенно дыша, когда он направил мое движение к дивану, снова прижимая меня спиной к стене с глухим стуком. Мои глаза распахнулись, я увидела голод в его глазах, зная, что он совпадает с моим собственным. Стройное тело напряглось, он прижался ко мне, удерживая меня неподвижно, нашел мои губы и наполнил мои мысли желанием большего.

Во мне нарастало отчаяние, маленькие всплески эмоций вспыхивали один за другим, ощущения следовали за каждым прикосновением и лаской. Я чувствовала все дважды, мое желание и его, потребность и голод были почти невыносимыми. Отчаявшись найти его всего целиком, я запустила руки в его волосы, а мои ноги переплелись с его ногами. Клубок наших штанов комкался у нас под ногами. Учащенно дыша, я притянула его ближе, впиваясь ногтями в него, когда он достаточно сильно надавил на мою шею, чтобы заставить меня ахнуть. Он был полон потребности, силен желанием, вся страсть, которую он прятал под костюмом и галстуком, и все атрибуты цивилизации исчезли. Это заставляло меня хотеть его еще больше.

Мои руки скользнули по нему, чувствуя, как двигаются его мышцы. Я страдала, желая его всего целиком.

— Сейчас, — прошептала я, и он покачал головой, наклоняясь, чтобы найти мою грудь, кусая, потягивая, теребя, пока я не застонала, дрожа от необходимости сделать больше. Мои руки опустились, чтобы найти его, отчаянно желая направить его внутрь, желая потеряться в чувствах.