Только теперь он убрал щетку с моей кожи. Я пошатнулась, и рука Трента оказалась там, сжимая мой локоть, когда, без предупреждения, лей-линия двигалась не сквозь меня, а вокруг меня.

— Отрази это на своем эльфе, и ты сможешь объединить круги, — сказал Ходин, но я все еще пыталась найти себя. Я была окутана лей-линией, теплое гудение защищало меня от всего, покалывало, когда он сдвинул одеяло, чтобы полностью укрыть меня. Чернила уже высохли. — Пока вы оба в сознании, ваша объединенная сила может удерживать его.

Слишком одинок, чтобы обнять меня, эхом отозвалось в моих мыслях.

— Ходин, это не эльфийское или демоническое проклятие. И то, и другое, — сказала я с учащенным пульсом. — Так вот почему они тебя ненавидят? Потому что ты смешал эльфийскую и демоническую магию?

Глаза Ходина метнулись к Тренту, решительно стоящему рядом со мной.

— Постоянно, — сказал он. — И теперь я делаю это снова. — Он покачал головой, поморщившись. — Можно подумать, я научусь после двух тысяч лет покаяния. — Его взгляд остановился на мне, и я вздрогнула. — Но мы оба наполовину такие, какими могли бы быть порознь, и я этого не вынесу. Не заставляй меня страдать от них в одиночку, пока я пытаюсь пережить их гнев.

Они были демонами. Я не думала, что эльфам было бы все равно, за исключением того, что это сделало бы демонов еще более могущественными. Я тяжело сглотнула, пальцы стали влажными, когда я переплела их с Трентом.

— Мы поможем, — пообещала я. — Спасибо, — добавила я, и Ходин, казалось, обрел тень покоя.

— Ты почувствовала, как это произошло? — сказал он, отступая назад. — Ты можешь сделать это снова?

Я кивнула, плотнее запахивая на себе вязаный плед. Мне не нужно было видеть глиф, нарисованный на мне. Я чувствовала, знала каждый поворот и замысловатый сдвиг.

— Может быть, не слова, а схема, — сказала я, и он резко кивнул, как будто не ожидал ничего меньшего.

— Тогда я закончил. — Ходин плотнее запахнул свою поношенную мантию, как будто она была из тонкого шелка.

— Ходин, подожди. — Я отступила от Трента, и демон дернулся. — Я серьезно. Спасибо, — снова сказала я, нервничая. — Знаю… — Я колебалась, не желая, чтобы он думал, что я поняла, что он сделал. Как я могла? Его Богиня отвернулась от него, позволив ему быть порабощенным. Его родственники отвергли его, поносили за то, что он не просто практиковал, но и наслаждался искусством магии, которое они считали грязным и неправильным. И все, что он получил от меня — это обещание, что я не сделаю того же, когда они узнают, что он жив, и снова придут за ним. — Я сделаю все, что смогу, — сказала я, понимая, насколько дорогое обещание я дала. — С остальными.